7 млн т) больше, чем в прошлом году. Фактически потребность в хлебе была и того выше, так как численность рабочих росла быстрее, чем планировалось. На апрельском пленуме 1928 года Микоян признался, что у государства был большой перерасход хлеба58. Политбюро не только не смогло в тот год экспортировать хлеб – вывоз его сократился на 110 млн пудов, – но, не дотянув до нового урожая, импортировало к 1 июля 1928 года 15 млн пудов пшеницы59.
Одной из целей Политбюро в борьбе за хлеб было улучшение городского снабжения, однако именно оно в первую очередь и пострадало в результате начавшегося развала внутреннего рынка. Даже в Москве государственно-кооперативная торговля работала с перебоями, обеспечивая не более трети потребности в продуктах60. Сводки ОГПУ свидетельствуют, что продовольственные трудности питали «политически нездоровые настроения»61. Это подтверждали и многочисленные делегации от предприятий, которые приезжали в столицу. Требования рабочих улучшить снабжение становились все более настойчивыми. По признанию Микояна, плохо снабжались и поставщики технических культур, и сельская беднота. «Хвосты» за хлебом, хлебные карточки или их различные суррогаты к лету 1928 года существовали во многих регионах страны62.
Карточки распространялись по стране стихийно в результате инициативы «снизу». Местное партийное, советское руководство и торгующие организации под давлением социального недовольства и угрозы срыва производства принимали решение об их введении63. Политбюро пока не участвовало в создании карточной системы. Карточки выдавались только горожанам с целью гарантировать их потребление в условиях наплыва иногородних жителей.
И еще об одном результате заготовительной кампании 1927/28 года. Сократилась не только торговля. В ответ на репрессии крестьяне стали сокращать производство. Это предопределило товарные трудности и неудачи заготовок следующего года. Так, по данным ЦСУ, к осени 1928 года посевная площадь в стране уменьшилась на 6,4%64. Крестьяне не видели смысла наращивать производство, ожидая новых репрессий:
Несколько лет прошло тихо, а теперь опять начинают с нас кожу драть, пока совсем не снимут, как это было во время продразверстки. Вероятно, придется и от земли отказываться или сеять хлеб столько, сколько хватает для прожития65.
Их худшие опасения оправдались.
ГЛАВА 3. 1928/29: НАСТУПЛЕНИЕ НА РЫНОК ПРОДОЛЖАЕТСЯ
Старые проблемы в новом году
Урок 1927/28 года был ясен. Государство не справлялось со снабжением населения. Новый удар по крестьянскому хозяйству и рынку грозил дальнейшим ухудшением продовольственной ситуации. Для нормализации положения необходимо было остановить развал внутреннего рынка: повысить заготовительные цены, снизить заготовки, прекратить репрессии против частника. Следовало контролировать и рост числа «плановых потребителей».
В своем докладе на пленуме Микоян привел данные о расходе хлеба за 8 месяцев 1927/28 года: по военному ведомству они выросли на 3 млн пудов; снабжение промышленных центров – на 60 млн; Средняя Азия и Закавказье, районы производства технических культур, получили 44 млн; семенная ссуда составила 15–20 млн пудов. В итоге по самым приблизительным подсчетам, без полного учета снабжения армии и промышленных центров, зерновые расходы за 8 месяцев составляли не менее 127 млн пудов, то есть около 8 млн т. А ведь хозяйственный год еще не кончился, нужно было и пополнять резервы, и обеспечить экспорт (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 354. Л. 5).
РГАЭ. Ф. 5240. Оп. 18. Д. 186. Л. 81.
РГАЭ. Ф. 5240. Оп. 18. Д. 116. Л. 173–179.
ЦА ФСБ. Ф. 2. Оп. 6. Д. 567. Л. 46, 56, 161.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 375. Л. 1–22.
Механизм появления карточек хорошо виден на примере Акмолинского уезда. По сообщению председателя губернской контрольной комиссии, заготовка хлеба в уезде проводилась методами продразверстки: ходили по дворам, отбирали, почти не оставляя на еду или оставляя запас на один месяц, и одновременно обещали снабжать население хлебом от государства. В результате крестьянские запасы были истощены, внутренний товарооборот разрушен. «Потянулись из деревень, аулов в города за хлебом». Хлеб, который был заготовлен местными государственно-кооперативными органами и предназначался для внутриуездного снабжения, был израсходован за один месяц. От государства ничего не поступило. Началась паника, население вышло на улицы, требуя хлеба. Испуганный председатель исполкома вызвал милицию, которая разогнала демонстрацию и арестовала несколько человек. Ситуация, однако, требовала принятия мер. В городе была создана продовольственная комиссия и введены карточки на хлеб. В апреле 1928 года в городе «на пайке состояло» 17 тыс. человек (РГАЭ. Ф. 5240. Оп. 18. Д. 116. Л. 118).
ЦА ФСБ. Ф. 2. Оп. 6. Д. 85. Л. 345.
Там же. Л. 227.
