и насиловать самих же себя, опять же – вставать по будильнику. Они – маньяки по отношению к самим себе. А потом ещё удивляются, откуда маньяки в реальной жизни берутся.
– Ты опять уходишь в какой-то жуткий индивидуализм! Мы же тут, на земле, все вместе живём, мы же – общество, мы должны взаимодействовать!
– Так никто с этим и не спорит! Взаимодействие индивидуумов – это нечто совсем иное, чем инертное колыхание народных масс.
– Ладно, Тымок, раз ты такой умный, может, скажешь мне, как же рядовому представителю этих самых народных масс, как стать индивидуумом?
– Ну, для начала этот представитель народных масс должен задаться соответствующим вопросом – это, скажем так, первый шаг на пути к успеху. А потом ему стоит вспомнить, чем он любит заниматься, что доставляет ему максимальное удовольствие. И следовать за своим интересом. Всё.
– Да, а если это маньяк и его любимое занятие – убивать и насиловать?
– Знаешь, Аннет, маньяки обычно не задаются такими вопросами. Они просто делают свое дело, они действуют и получают свою порцию наслаждения. У них не возникает ни угрызений, ни диссонанса.
– И это, по-твоему, нормально?
– Это имеет место быть. А ты думаешь, есть какой-то способ избавить человечество от маньяков раз и навсегда?
– Ну, во-первых, нужно прекратить виктимшейминг – травлю жертв и все эти разговоры из серии «сама виновата» и «ты сама создала маньяка в своей жизни, подсознательно ты его к себе привлекла». Надо дать жертвам возможность высказаться без страха быть закиданными камнями.
– И как это скажется на маньяках?
– Это скажется на жертвах! Они поймут, что с ними всё в порядке и перестанут себя грызть. Потому что да, ты прав, своим самоедством они причиняют себе ещё большую боль.
– Но маньяки-то никуда не денутся?
– Их станет меньше. Потому что девушки, которые не будут опасаться публичных унижений и оскорблений, будут своевременно сообщать в полицию об изнасиловании.
– Значит, дело не в маньяках, а в общественном мнении?
– В большей степени – да.
– Знаешь, Аннет, даже если нам каким-то образом удастся истребить всех маньяков, то против страха общественного мнения мы бессильны. Ты думаешь, если не будет маньяков и их жертв, то и поводы для осуждения у людей исчезнут?
– Это вряд ли. Но общественное мнение не так цепляет, когда речь идёт о чём-то другом. Чем сильнее изначально пережитые потрясение и стрессы, тем больше стыда и вины мы испытываем по этому поводу, тем большее боимся говорить о своём печальном опыте.
– А откуда, скажи мне, этот страх берётся?
– Ну, мы же видим, как осуждают других! Как люди клеймят и ненавидят тех, кто оказался слабее, уязвимее или просто тех, кто как-то отличается.
– Если ты видишь абсурдность и необоснованность
