что есть смысл более подробно остановиться на этой любопытной личности. Его появление в жизни юного Штауффенберга действительно стало поворотной вехой, чем-то вроде экзистенциального возрождения.
Штефан Георге: поэт, волшебник или гуру?
Во Франции есть понятие «великий писатель»[19], в Германии – «великий поэт». Георге был явно одним из них. Национальное самосознание сплотилось вокруг поэтов, которых считали пророками нации: Гете, Шиллер, Хелдерлин, Клейст и пр. «Страна поэтов и мыслителей», – написала мадам де Сталь в своем произведении «О Германии». Достаточно забытый в наши дни, Штефан Георге был явным наследником классиков. Он даже чувствовал себя Наследником. «Я – голос Хелдерлина в нашем веке», – написал в журнале «Записки об искусстве», который он издавал с 1912 года.
Как в Германии, так и за ее пределами он вызывал к себе непонятный сегодня интерес. Хотя его личная жизнь остается тайной, многие старались сделать его «звездой». Ежедневная газета «Дойче тагесцайтунг», одно из крупнейших изданий Веймарской республики, написала в своем номере от 11 июля 1928 года: «Дух Георге снова заставляет струиться уснувшие источники, он отыскивает забытые сокровища, оживляет блеск лучей солнца, древняя земля вновь источает свои ароматы, жертвы и камни поднимаются к небесам, возрождается волнение, оно снова чувствуется людьми, отмечаются праздники и горят огни, плетутся венки, зажигаются факелы, рынок отделяется от святого порога, все это происходит внутри людей, и это очень символично…» Журнал «Литература», представлявший в те годы в Германии нечто вроде объединенных «НФЖ» и «Журнал двух миров», пошел еще дальше: «Прочитайте восхитительные строки "Стихов времен" и "Расплаты" из сборника "Седьмое кольцо", и вы поймете, против кого направлены эти беспощадные выпады. Они были направлены против общества, потерявшего всякую совесть, погрязшего в самом постыдном материализме, растерявшего самое лучшее из того, что у нас есть: кровь. Эти "Стихи времен" безжалостно отбрасывают все, что устарело. Они открывают всю полноту ненависти, наполняющей великого революционера Георге, и именно в них полностью проявляется глубина задачи, которая управляет его судьбой. Тут речь больше не идет об искусстве и поэзии, он касается более высоких ценностей человека, а эта война ведется с помощью оружия, которое пророк выковал сам: священного, очищенного, поэтического и пророческого слова».
Франция не отставала. В ноябре 1928 года ему был посвящен целый номер «Немецкого обозрения», в совет директоров которого входили такие знаменитости, как Жан Жироду, Леви-Брюль, Томас Манн и Жюль Ромэн. Тон оставался прежним. Андре Жид разразился восторженным письмом. Шарль Дю Бо написал хвалебную статью на двадцати страницах. Другой сотрудник накропал статью, заканчивавшуюся такими словами: «Наша вера в будущее рождена доверием, которое объединяет нас с тремя святыми: Гете, Хелдерлином и Георге, нашей верой в рождение классической
Образ этот подробно описан в «Местах памяти»
