челка или завиток на лбу, на каждом шелковый бант вместо галстука, особенные одежды типа камзола времен Возрождения и, главное, поясной ремень, как знак их общей принадлежности к этой духовной милиции, коей являлось «государство» Георге. Эти снимки вызывают реальное ощущение неловкости, тем более что поэт постоянно вторгался в их личную жизнь. В 1931 году, когда Бертольд решил жениться на блистательной русофобке Мике Классен, поэт добился отсрочки свадьбы, потому что посчитал, что претендентка не была на высоте ожидаемого.
Клаус, как кажется, постепенно начал освобождаться от этой обременительной зависимости. Однако он остался в очень близких отношениях со своим ментором и продолжал переписываться с ним до самой его смерти в 1933 году. Спустя несколько лет после этого он сказал одному из своих однополчан: «Это были совершенно другие времена при иных обстоятельствах, не стоит придавать этому слишком большого значения». Но даже в 1943 году, после гибели на Восточном фронте Франца Мехнерта, ставшего по предложению Бертольда главой «Фонда Георге», созданного для продолжения дела «учителя», Клаус без колебаний согласился его возглавить.
Выбор оружия
Поэзия не исключала выбора профессии. Клаус по-прежнему колебался между желанием стать архитектором или военным. Он хотел бы возводить здания, оставлять свое имя в камне на долгие годы. Однако времена к этому не располагали. Когда едва оправившаяся от судорог своего рождения Веймарская республика вроде бы начала притворно показывать признаки возрождения[24]ценой отказа[25] от территориальных претензий и от равенства в правах с другими государствами, в частности в военной области, возможно самым разумным для Клауса было бы уйти в мирок форм. Но между искусством и действием он выбрал действие.
Это было достойным поступком. Он понимал, что слабое здоровье могло помешать его службе. Но у него хватило воли пойти до конца в своем решении. Его не страшили трудности, испытания, бессонные ночи, привалы под дождем. Дух должен был укрепить тело. В первые годы службы он часто страдал гастритом. В 1931 году ему даже поставили диагноз «плеврит» легких, что вынудило его на несколько недель уехать лечиться в Бад Кольберг вместо столь долгожданного отпуска. Но он всякий раз преодолевал испытания.
Но проблемы со здоровьем были не самой главной темой его беспокойства. Больше всего его волновала природа режима в стране. Веймарская республика была ему глубоко отвратительна. Он ненавидел этих болтливых политиков, этих оплывших жиром гражданских лидеров, этих аферистов в жакетах, которые за золото покупали себе дворянство. Ему все это было противно. Его тяготило то, что он служил им. Его отец вел себя еще более замкнуто. После крушения империи он продолжал хранить верность дому Вюртембергов и считал служителей нового режима «проходимцами». Но Клаус был не из тех, кто выбрал внутреннее изгнание. Из уроков истории он понял, что если слишком
Благодаря плану Доуса, принятому в 1923 году под эгидой США, предусматривавшему отсрочки по выплате репараций, были открыты двери Германии для притока американских капиталов, столь необходимых для полностью обескровленной экономики страны.
В рамках договора Локарно, заключенного в 1925 году, по которому рейх отказывался от территориальных претензий на западе, но мог прибегнуть к силе для восстановления своих границ на востоке. Договор подписали Германия, Бельгия, Франция, Великобритания и Италия. Появившийся на свет при помощи акушерских щипцов в руках министра иностранных дел Штреземана, он открыл перед Германией двери Лиги Наций (1926 год) и сделал возможным подписание в 1928 году пакта Бриана – Келлога, «осуждавшего войну» как средство разрешения конфликтов.
