вместе смеялись, но почему-то в этот раз мне не смешно.
«Не паникуй!» – мысленно успокаиваю сам себя. Против судьбины не попрёшь, но обидно, уж очень мало пожил. Сижу, смотрю на себя со стороны и не могу вспомнить последний сон. Главное страха нет, а есть лёгкая растерянность. Ад – это не географическое понятие, а психологическое, значит его нет. Рая тоже не существует – его придумали, чтобы успокоить человеческие души. Иными словами, с точки зрения атеиста – всё кранты, я труп. Сейчас начну остывать, чуть позже покроюсь пятнами, потом: окоченение, высыхание и разложение… фу, мерзко. Стало так противно, что я уснул…
Вы не поверите! Стою у окна, смотрю на себя (на мёртвого и спящего) со стороны и тихо схожу с ума. Поверьте, «есть от чего в отчаянье прийти», как говорил Чацкий.
Первыми в квартиру проникают санитары и миловидная дама в белом халате. Ей около сорока-сорока пяти. Выглядит элегантно и стильно. Кольцо на левой руке. В общем, мой вариант. Чёрт! Как же некстати я умер. Санитары – молодые люди, скорее похожие на электриков, чем на медработников, неторопливо подошли к моей кровати.
– Нинель, ему уже не помочь, – отойдя чуть в сторону, – сказал один из них, тот, что выше и прыщавее. – Оформляй кончину, и валим дальше, сегодня ещё девять вызовов.
– Правильно! Дедок идиотом оказался. Какого фига он медицинский браслет отключил? Инфа только утром на сервер упала, – фыркнул второй, низенький и пухлый. – Таймер настроен на включение по будильнику. Одним словом – суицид.
– Ах ты, сопля зелёная! Какой же я тебе дед? – подчёркнуто громко возмутился я, но на меня никто из присутствующих не обратил никакого внимания.
Нинель сняла халат, бросила его на стул, а сама очень изящно села на стол, закинула ногу за ногу, незаметно приподняла подол платья и уткнулась в планшет. Бесспорно, ноги хороши, особенно вон та родинка выше колена…. Намного выше колена, если точнее. Я покраснел, насколько возможно призраку, молодняк потупил взор.
– Мама мне о нём часто рассказывала, – оторвав взор от экрана гаджета, бархатным голосом произнесла Нинель и тут же пояснила: – Наши родители дружили.
– Тогда за дело! – скидывая рюкзак, сказал высокий санитар.
– Вытащим, не сумневайся, – пробурчал толстый и многозначительно добавил: – Но, за тобой должок!
– Сочтёмся парни, – весело ответила Нинель, и приподняла подол ещё выше.
Прыщавый снова покраснел, толстяк застыл, облизывая вмиг высохшие губы. Я тоже остолбенел, боясь неосторожным движением спугнуть удачу – у меня появилась надежда воскреснуть. Забившись в угол, я принялся молиться всем богам, которых только мог вспомнить, мысленно даже перекрестился, и тут в комнате появились ещё двое.
– Он мой, – спокойно заявила демонесса, то расправляя, то складывая чёрные как смоль крылья.
– Если
