Обитель Блаженных. Алексей Николаевич Евстафьев
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Обитель Блаженных - Алексей Николаевич Евстафьев страница 24
– Власти хотели нас о чём-то предупредить, и даже хотели спасти, но опоздали. Если, конечно, они сами не были замешаны в некоем коварном плане по уничтожению дома… Но это была бы невероятная подлость, я и верить не хочу в возможность такой подлости со стороны властей!!
– Катенька, как ты себя чувствуешь?.. – сложив ладони лодочкой у груди, устремился взглядом Евпсихий Алексеевич к подруге. – Ты ведь слишком взволнована, правда?
– Евпсихий, со мной всё хорошо. Ну, в том смысле хорошо, что со мной ничуть не хуже, чем со всеми вами.
– Главное, что мы наличествуем вместе и соображаем, что к чему. Конечно, в общих чертах соображаем, озадачиваемся каждую минуту по пустякам, но соображаем. Ты посмотри на дело с той стороны, что нам здесь пока ничто не угрожает, здесь довольно-таки тихо и красиво. Мне кажется, что когда я в детстве размышлял о послесмертном существовании, то оно мне мерещилось очень близким к тому, что мы чувствуем сейчас. Только не хватает райского сада. Почему-то райский сад непременно должен быть в мечтах ребёнка о загробной жизни, поскольку цветущие деревья и все эти сладкие фрукты очень любимы детьми, и хочется, чтоб их было много-много, и они были всегда.
Евпсихий Алексеевич восторженно воздел руки и как будто совершил ими магические пассы, отчего тут же и пришёл в счастливое изумление, поскольку все мраморные обелиски, вытянувшиеся за спинами световых тронов, принялись с медитативной медлительностью покрываться искристой древесной корой, обрастать мощными развесистыми ветвями, хвоей, запашистой густой листвой. Постепенно они преобразовались в шероховатые кряжистые дубы, в крепко сбитые высоченные кедры, в стройные клёны, чуть склонённые с утомлённой обаятельной наглостью, в пронзительно-томные яблони, увешанные тучными наливными плодами, в бархатно-нежные кроны таинственных сакур и скромных черёмух, в различные пёстро цветущие садовые деревья, которые и вспомнить было невозможно, которых, верно, никто и никогда до сих пор не видел. Новосозданный сад неспешно заполнялся уютным птичьим щебетом, опоённым безмятежной благодатью; тихие застенчивые букашки лениво перелетали с листика на листик, пребывая в терпеливом изумлении; шустрые белки выныривали на секунду-другую из пушистых еловых лап, чтоб удостовериться, что не они одни оказались пленёнными этаким чудом. Вроде наблюдались и робко порхающие эоны второстепенного небесного значения, от которых, впрочем, толку было немного – сплошной бессознательный восторг.
Преображение пространства вынудило собравшихся опасливо притихнуть, а Евпсихий Алексеевич приложил пальцы ко лбу, унимая лёгкое головокружение и показывая, что вовсе не он стал причиной столь фантастических изысков, что переломы происходящего повинуются движению иных рук и замыслов.
– Вот так и живём – что до смерти, что после – не понимая, откуда и сколько фееричных обстоятельств внезапно нахлынет на нас. – с упрямой подозрительностью изрёк Лев Моисеевич, налюбовавшись