виски. Воды и льда не надо. А остальные восемьдесят процентов?
– Столько благородного негодования, что Гринпису хватило бы на несколько месяцев работы. – Он расплатился за выпивку. – Ваше здоровье!
– И вам того же.
– Уляжется, – сказал Чарли.
– Я тоже так думаю.
– На кого бы вы поставили в третьей скачке?
Мы принялись обсуждать сегодняшних фаворитов и о Джоди больше не упоминали. Но потом, когда я остался один, мне стоило большого труда не обращать внимания на всеобщую враждебность. Я поставил по десятке на пару лошадей на тотализаторе и проиграл. Такой уж день выдался.
Весь день мне ужасно хотелось объяснить всем и каждому, что это я был пострадавшей стороной, я, а не Джоди. Но я вспоминал о новых тысячах, которые он непременно вытянет из меня, если я хотя бы заикнусь об этом, и помалкивал.
Гвоздем программы был Квинтус собственной персоной. Он преградил мне путь и громко заявил, что я позорю доброе имя английских скачек. Я подумал, что Квинтус постоянно изъясняется штампами…
– Должен сказать вам одну вещь, – продолжал Квинтус. – Если бы вы не поступили так подло с Джоди, вы были бы избраны членом Жокейского клуба. Мы рассматривали вашу кандидатуру. Но теперь вам этого не предложат – я об этом позабочусь.
Он резко кивнул и отступил в сторону. Я не двинулся с места:
– Это ваш сын поступил подло со мной.
– Да как вы смеете!
– Можете мне поверить.
– Глупости какие! Нестыковка в вашем счете – результат обычного недоразумения. Секретарь ошибся. Если вы посмеете утверждать, что это было нечто иное…
– Знаю, – перебил я. – Он подаст на меня в суд.
– Совершенно верно! Все деньги Джоди заработаны законным путем.
Я ушел. Квинтус пристрастен, но я знал, что от репортеров я получу прямой ответ.
Я подошел к старшему обозревателю одного из ведущих ежедневников, человеку лет пятидесяти, который писал отрывистым телеграфным стилем и сосал мятные леденцы, чтобы не курить.
– Как Джоди Лидс объясняет то, что я забрал у него своих лошадей? – спросил я.
Обозреватель причмокнул губами и дохнул на меня мятным ароматом.
– Говорит, что он по ошибке взял с вас деньги за работу с лошадьми, которой на самом деле не было.
– И все?
– Еще – что вы обвинили его в воровстве и сказали, что решили сменить тренера.
– А как вы к этому отнеслись?
– Я – никак. – Он пожал плечами и снова задумчиво причмокнул губами. – А другие… Общее мнение – что это действительно была ошибка и что вы, мягко говоря, поступили опрометчиво.
– Понятно, – сказал я. – Спасибо.
– Это все? Вы мне ничего не хотите рассказать?
– Нет, – сказал я. – Извините.
Он сунул в рот еще одну конфету, неопределенно кивнул мне и ушел искать более перспективные темы. Моя история
