том-то и дело, что она ей нравится.
– Тогда, наверное, она не нуждается в жалости.
– Это точно, – невольно улыбнулась Вера, – Клавка в жалости не нуждается. Ты знаешь, что она мне ответила, когда я сказала ей, что она гробит лучшие годы своей жизни за копеечную зарплату?
– И что же? – искренне заинтересовался Андрей.
– Что ей кажется время от времени, что это не ей государство должно выплачивать зарплату за её каторжный труд, а она, Клава, должна приплачивать за то, что ей разрешают возиться с её мелюзгой! – Вера рассмеялась.
Андрей улыбнулся и сказал:
– Наверное, твоя подруга очень любит детей?
– Очень, – подтвердила его предположение Вера.
– Почему же не родит своих?
– Легко сказать, родит, – пожала плечами Вера. – От кого? Мужа у неё нет.
– Вообще-то если хочется, то можно и одной родить.
– Разреши тебе напомнить, – съязвила Вера, – что люди не могут размножаться, как улитки, оплодотворяя сами себя.
– Извини, я не это имел в виду, – густо покраснел Андрей. – Но, если женщина хочет, она рожает ребёнка для себя.
– Ага, – кивнула Вера, – для себя, но я, например, не хочу рожать без мужа. Я считаю, что у моих детей должен быть отец.
– У твоих будет! – неожиданно пылко заверил её он. А про себя подумал, что, если бы его мать рассуждала так, как рассуждает Вера, его бы не было на свете. Конечно, в том, что он рос без отца, нет ничего хорошего. Однако это лучше, чем, если бы его, Андрея, вообще не было. Поэтому он был благодарен своей матери за принятое ею решение родить ребёнка для себя. Вышло же так, что подарок мать сделала ему. Она подарила своему сыну жизнь. А ведь жизнь – это такой подарок, который ни в одном магазине не купишь и ни в какую лотерею не выиграешь. Сознавая это, Андрей и своему неизвестному отцу был в какой-то степени благодарен. Почему в какой-то степени? Потому что биологический отец был в какой-то мере фигурой легко заменимой. А вот мама – это совсем другое дело.
Вера спохватилась, что их разговор соскользнул на скользкую тему, демонстративно посмотрела на часы и проговорила:
– Ой, мы, кажется, с обеда опаздываем.
– Никуда мы не опаздываем, – ответил Данилов, махнул рукой официанту и расплатился по счёту, как всегда, оставив щедрые чаевые.
На душе у Андрея заскребли кошки. Ему показалось, что Вера изменилась за то время, что они не виделись. Ответа на вопрос, в чём и как она изменилась, у него не было. Изменилась и всё тут. И он отчётливо осознал, что ответа на своё предложение он от неё не получит ни сегодня, ни завтра. Что же делать? Надоедать ей и просто мозолить глаза глупо и недостойно мужчины. Поэтому Данилов решил на время самоустраниться. Пусть взвешивает все свои «за» и «против», он ни мешать ей, ни торопить её не будет. После того как решение было принято, Данилов, как ни странно, почувствовал облегчение.
А Вера, еле дождавшись конца рабочего дня, наскоро простилась с коллегами и помчалась домой, прихватив подаренную картину.
Говорят, что от наслаждения внизу живота трепещут бабочки, а у Веры
