это целых три с половиной месяца.
– Я помню, как впервые увидела узы моего сопряжения с Джексоном. – Я думаю о том вечере в школьной прачечной, о зелено-черной нити, так сильно отличающейся от остальных. – Тогда я не поняла, что с ними что-то не так, но теперь я могу сказать, что они были не похожи на все остальные нити, которые есть у меня внутри. Это особенно ясно мне теперь, когда я увидела мои узы сопряжения с Хадсоном.
– В самом деле? – Когда я упоминаю узы моего сопряжения с Хадсоном, она вздыхает. – Неужели ты не могла сделать выбор получше?
– По-моему, у меня не было выбора, – отвечаю я. – Это не зависело от меня.
– А что ты об этом думаешь?
– Мне хочется оторвать кому-нибудь голову. – Это тоже вырывается у меня само собой прежде, чем я успеваю подумать, и я сдаю назад: – Разумеется, не вам. Просто я…
– Не пытайся смягчать свои чувства, Грейс. Их надо честно признавать. И использовать.
– Как это сделали вы? – спрашиваю я.
Кровопускательница отвечает не сразу. Вместо этого она пристально смотрит на меня – долго, целую вечность, – затем вздыхает.
– Я хочу рассказать тебе одну историю.
– Хорошо, – говорю я, как будто у меня есть выбор.
– Это началось до твоего рождения. Задолго до твоего рождения, но сейчас мы сосредоточимся на более недавнем прошлом.
Она медленно отпивает из своего бокала, затем ставит его на журнальный столик.
– Девятнадцать лет назад ко мне обратился ковен ведьм – это было в разгар самой сильной снежной бури из всех, которые Аляска видела за последние пятьдесят лет. Они были охвачены ужасом и отчаянием. И тревогой за судьбу своего ковена и за судьбы мира, как мира людей, так и мира сверхъестественных существ.
Теперь она неотрывно смотрит на огонь, и вид у нее такой несчастный, какого я за ней прежде не замечала.
– И чего они хотели? – спрашиваю я, когда она замолкает.
– Им была нужна помощь. Они хотели найти способ вернуть горгулий. Прошло более тысячи лет с тех пор, как на свет появилась последняя из них, и без того равновесия, которое несли с собой горгульи, мир сверхъестественных существ катился в тартарары.
– Но была же и другая горгулья. Неубиваемый зверь.
– Значит, ты это поняла. – Она улыбается. – Умница.
– Я слышу его в моей голове. Когда мне грозит опасность, он разговаривает со мной.
– Он разговаривает с тобой? – Она опять сосредотачивается на мне, и в ее глазах вспыхивает пугающий огонек. – И что же он говорит?
– Он предостерегает меня. Разумеется, он разговаривает со мной не все время, а только тогда, когда мне грозит опасность. Он говорит мне, чтобы я чего-то не делала или кому-то не доверяла.
– В самом деле? – Она изгибает бровь. – Ты очень везучая девушка, Грейс.
– Знаю, – говорю я, хотя сейчас я не чувствую себя такой уж везучей – впрочем, я уже очень, очень
