свет уже давно не видывал!
– Мастер, вы же сами знаете, что дела академии меня всегда тяготили, поэтому я давно скинул их на заместителя.
– Знаю, конечно. Смотри, избалуешь ученика – ты и так даешь ему слишком много воли.
– Он справляется, что еще надо?
– Ты должен уделять больше внимания своим обязанностям, – упорствовал магистр. – Гильдия – это титул. Статус. Огромная ответственность, наконец. Не говоря уж о том, что хорошие преподаватели нужны академии, как воздух.
И вот тогда я охотно кивнул.
– Вы абсолютно правы, учитель. Но тогда работа над этим проектом затянулась бы еще лет на десять. Вас бы это устроило?
Светлый тут же нахохлился и недовольно засопел. А я удовлетворенно кивнул и, посчитав неприятную тему исчерпанной, склонился над результатом многолетнего труда, в который мы оба вложили душу.
На каменном ложе склепа, превращенного нашими общими усилиями в подземную лабораторию, неподвижно лежало… существо. Вернее сказать, образец под номером триста пятьдесят шесть, который воплотил в себе все наши надежды и мысли по поводу совершенно нового типа искусственных созданий.
Правда, пока это было лишь тело – неподвижное, довольно уродливое и еще неживое. Не мертвое, а именно что неживое. С непропорционально большой головой, покрытой множеством наростов; не слишком приятной мордой, которой еще только предстояло стать лицом; прочной, с трудом поддающейся стали сероватой кожей; худым до безобразия телом, покрытым надежным панцирем экзоскелета; неестественно длинными крючковатыми лапами, мало походящими на человеческие руки; такими же некрасивыми ногами, на пальцах которых виднелись устрашающие по размеру когти; и третьей парой необычного вида конечностей, крепящихся к туловищу и долженствующих выполнять как защитную, так и манипуляционные функции.
Все, чего не хватало этому необычному существу – это душа. Но, видя, как разгорелись глаза у умирающего старика, я не сомневался, что скоро у тела появится новый постоялец.
Честно говоря, я плохо помню тот день, когда во время очередного опыта по изучению ЭСЭВ вдруг обнаружил, что душа, искусственно выведенная из условно мертвого (обычно – находящегося в стазисе и специально подготовленного) тела, в какой-то момент приобретает столь сильное желание вернуться обратно, что стремится войти в любое вместилище, хотя бы отдаленно похожее на предыдущее.
Конечно, касательно насильно вырванных душ этот эффект проявлялся не хуже, и на нем, собственно, строились все заклинания по воскрешению. Однако в последнем случае душа стремилась вернуться исключительно в родное вместилище. Отвергала любые попытки переселить ее во что-то иное, поэтому требовалось недюжинное мастерство и невероятное терпение, чтобы заставить ее хотя бы на время задержаться в заранее подготовленном, но сугубо мертвом предмете. Скажем, в магическом кристалле, книге, каком-нибудь чучеле… да и на то, чтобы оставить ее там хотя бы на протяжении
