дней, и через мои руки прошла масса парней. Как вы сюда попали? Разве вы не должны находиться сейчас во Фритауне?
– Значит, вы меня не ждали?
– Ни слова не получил. Боюсь, что ваши бумаги попали в учебный центр. Или в Пенкирк, где расквартирован пятый батальон. А может быть, в Брук-Парк к шестому батальону. Нельзя исключать и того, что они могли оказаться в Штабе специальных операций. За пару последних месяцев мы дьявольски разбухли. Не успеваем следить за бумагами. Что же, здесь у меня дел не осталось. Продолжайте, старшина. Если я вам вдруг понадоблюсь, вы найдете меня в Офицерском собрании. Пошли, Краучбек.
Они вместе вошли в вестибюль. Гай не узнал помещения, где во время Дня посещений потянул колено. Над камином, на месте картины «Неколебимое каре», остался лишь темный прямоугольник. Рында с голландского фрегата, знамя горного племени африди, золоченый бирманский идол, кираса наполеоновских времен, барабан Ашанти, круговая чаша из Барбадоса и мушкет Типу-Султана тоже исчезли.
– Чертовски скверный вид, не так ли? Когда начались налеты, все, что можно, упрятали под землю, – поймав печальный взгляд Гая, сказал начальник штаба и в качестве еще одной яркой иллюстрации мирового падения нравов добавил: – Я тоже потерял одну звездочку.
– Весьма печальное событие, – ответил Гай.
– Честно говоря, я этого ожидал, – продолжил начальник штаба. – Очередное звание мне полагалось только через два года, но я считал, что война сможет несколько ускорить события. Для большинства парней так и случилось. Пару месяцев мне тоже везло. Но затем все пошло прахом.
Огня в камине не было.
– А здесь, однако, холодно, – заметил Гай.
– Точно. Никакой топки до вечера. Выпивки тоже не положено.
– Наверное, так обстоит повсюду?
– Ничего подобного, – сердито бросил начальник штаба. – В других частях ухитряются обеспечить вполне достойное существование. Однако у нашего командира сильно изменился характер. В настоящий момент у нас на повестке дня аскетизм. Начальство верит, что так же обстоят дела во всем корпусе алебардщиков. Поэтому мы ютимся по четыре человека в комнате, а взнос на коллективную кормежку урезан наполовину. По существу, мы перебиваемся лишь на пайке. Подобно диким зверям. – Последняя фраза была произнесена горестным тоном, показавшимся Гаю не очень убедительным. – На вашем месте я не стал бы у нас задерживаться. Да, кстати, каким образом вы здесь очутились?
– Прибыл вместе с бригадным. – Гаю казалось, что это будет самым подходящим объяснением. – Вам, конечно, известно, что он вернулся домой.
– Впервые слышу.
– Вы знаете, что он ранен?
– Нет. До нас, похоже, ничего не доходит. Видимо, они потеряли наш адрес. Корпус алебардщиков прекрасно существовал в прежнем составе. Расширение доставило всем чертовски много неприятностей. У меня отняли денщика. Отняли человека, который верой и правдой служил мне восемь лет. Теперь приходится делить какого-то старого доходягу с полковым врачом. Вот до чего мы докатились. Они даже ликвидировали оркестр.
