style="font-size:15px;"> – Четверо Сущих, к вам молю, склоняясь… в великой благодарности склоняясь… воздавая… воздавая хвалы, поминаю вас, – сбивчиво затараторил Абби, – воздавая… что-то ещё воздавая… Молю тебя! – обратился он в конце концов напрямую к внутреннему голосу, – молю о помощи! Глас Божий… избавься от него. Избавься от того, кто ненавидит! Избавься от врага моего!
В то самое время святой доминус Халедского Кайола сидел в совещательном зале на десятом этаже здания Консенсуса и в полной темноте, прикрыв глаза, слушал радио – динамик пульсировал сердцебиением. На лице его застыла лёгкая улыбка, он был расслаблен и погружён в раздумья, предаваясь глубокомысленным разговорам с самим собою, слушая внутренний голос и увлекательно беседуя с ним в ночной тиши.
Его уединение, однако, вскоре было прервано – дверь приоткрылась, впуская жёлтую дорожку света из коридора, и в тёмный зал вошёл человек. Пошарив рукой по стене, он включил свет и притворил за собой дверь, но вдруг заметил доминуса и застыл, так и не выпустив дверную ручку.
– Ваша святость! Я не знал, что вы здесь, прошу меня простить. Я немедленно… – он клацнул ручкой, намереваясь выскользнуть за дверь, но доминус устало улыбнулся и махнул рукой.
– Останьтесь, господин Деорса. Вижу вы, как и я, сбежали от суеты внизу, – он указал ладонью на соседнее кресло, – присаживайтесь.
Ингион Деорса охотно расстался с дверью и поспешил опуститься на кожаное сиденье рядом с доминусом.
– Ещё раз прошу прощения за моё вторжение, – сказал он, – надеюсь всё же, я не прервал вашу молитву. Эти весенние балы столь утомительны! Прекрасно понимаю, почему вы решили уединиться.
– Умение веселиться – своего рода искусство, – ответил доминус. – К сожалению, мне, как и вам, не удалось овладеть им в совершенстве.
– Вы – человек глубокой мысли и мудрого слова, – заметил Деорса, – вполне понятно, что суета не ваша стихия. В моём же случае, вероятно, виной всему обычная старость.
Доминус рассмеялся.
– Глупости, Ингион, вам нет и пятидесяти.
Деорса в ответ скривился.
– Тело твердит об обратном. Иногда кажется, что мне все шестьдесят.
Его тёмные волосы были сильно поддеты проседью, как и короткая аккуратная борода, и пышные брови, из-под которых глядели покрасневшие, несколько опухшие глаза.
– Вы ошибаетесь, – возразил доминус, – ваше тело лишь молит вас об отдыхе. Когда вы в последний раз расслаблялись? На моей памяти… этого и вовсе не случалось. Вы носитесь галопом, решая все проблемы на свете, но главную проблему вовсе не замечаете – ведь вы страшно устали.
Деорса усмехнулся и пожал плечами.
– Таково мое положение, ваша святость. На мне лежит слишком большая ответственность, и я не вправе слагать её с себя во имя чего бы
