времени осталось у нас на поиски донорского сердца.
Один вид Энни, подключенной к десяткам сложнейших аппаратов, которые попискивали, перемигивались лампочками и экранами и за которыми неотлучно следили две или три медицинские сестры на специальном посту в конце коридора, вызвал во мне шквал воспоминаний, не все из которых были неприятными. Острый запах антисептического мыла, пониженная – хоть мясо храни – температура в палатах, то, как прозрачный скотч обвивал руку Энни, удерживая трубку капельницы и введенную в вену иглу, постоянный контроль за всеми функциями организма – все это было мне хорошо знакомо и привычно. Должно быть, поэтому, когда я заговорил, мои слова шли из са́мого сердца – из того таинственного органа, который не ведает осторожности и не прислушивается к здравому смыслу.
– Скажи, Энни нравится бывать на воде?
– Бывать на воде? – удивленно переспросила Синди. По-видимому, она не совсем поняла вопрос. – Ты имеешь в виду… озеро?.. Да, время от времени мы ходим купаться, к тому же озеро видно из окна ее спальни. А что?
– Что ты скажешь, если на будущей неделе я приглашу вас прокатиться по озеру? – неожиданно предложил я. – Как раз на днях мы с Чарли – это мой друг, мы вместе работаем – должны закончить ремонт очень красивого катера, но прежде чем возвращать его клиенту, катер нужно опробовать.
Синди с улыбкой обернулась на спящую Энни.
– Я думаю, она будет рада, так что если доктор разрешит… Ведь даже после того как ее выпишут, ей еще долго придется избегать нагрузок. – Она в задумчивости прикусила заусеницу на пальце и добавила: – Давай поговорим об этом потом, так сказать ближе к делу, о’кей? Я сама тебе перезвоню, если можно… – Нервным движением Синди убрала за ухо упрямую прядь. – Видишь ли, нам бывает нелегко куда-то выбраться: машины у меня нет, так что любая поездка для нас – большая проблема.
Это признание было ей явно неприятно, и я постарался как-то ее подбодрить.
– Любую проблему можно преодолеть, – заметил я самым оптимистичным тоном.
– Любую, если только ее причина не имеет отношения к слишком высокой стоимости медицинских услуг, – заметила Синди еще более мрачным тоном.
«У сердца есть резоны, о которых не знает разум»[32]. Я шагнул в коридор, чувствуя себя все более неловко по мере того, как доводы здравого смысла просачивались из головы в сердце.
– Не беспокойся, я за вами заеду. – К двери был прилеплен скотчем купон на пиццу. Я нацарапал на его обратной стороне номер своего мобильного и протянул Синди. – Вот номер моего телефона. Сегодня пятница… Позвони мне во вторник утром, после того как проконсультируешься с ее доктором, и скажи, сможет Энни поехать или нет. Договорились?
Синди кивнула и, отступив в палату, закрыла за мной дверь. Я повернулся, чтобы идти к выходу, и тут увидел на стене напротив палаты Энни прозрачный пластиковый
Высказывание принадлежит французскому литератору, физику и философу Блезу Паскалю.
