ночь Паша не мог сомкнуть глаз. Зверобой Набекрень зарядил такой бодростью, что веки выворачивались наружу, а сердцебиение подкидывало над кроватью. Мир вокруг буквально остановился. Минуты превратились в годы. Муха, которая летала по комнате, бесила своей медлительностью: Паша полночи бегал за ней и подгонял тапком.
Он ждал, выбивая зубами барабанную дробь, пока зазвонит будильник и, не дотерпев последнюю минуту, разбудил жену.
– Я тут договор подготовил, – положил он на кровать три килограмма макулатуры, исписанные мелким почерком.
– Когда ты успел столько написать? – удивилась Катя, листая страницы.
– Не спалось.
Паша сгрыз все свои ногти и уже хотел было приступить к ногтям супруги, но вовремя опомнился.
Катя оценила красиво оформленный титульный лист, пробежалась по оглавлению, состоящему из трёх листов, оценила цифру «2000», которая соответствовала количеству выдвигаемых домработнице условий, и посмотрела в горящие ожиданием глаза мужа.
– Ты бы так у себя на работе старался.
– Подпиши внизу. А ещё – мой экземпляр и Набекрень, – он кинул на кровать ещё две стопки явно не ксерокопированных листов.
– Ты сдурел? Я не буду это подписывать! Она остаётся безо всяких условий.
– Ещё вчера ты угрожала любому, кто помешает тебе её уволить.
– Вчера, благодаря её крючку для вязания, я уволила целый отдел юристов, которые в месяц сжирали годовой бюджет местной радиостанции. Повторяю, она остаётся.
– Она опасна!
– И чем же?
– Она… она… – Паша замялся.
Снизу послышался голос Набекрень:
– Павел, мы вас ждём на пробежку! Если поторопитесь, успеем заскочить на спортплощадку!
Мужчина всхлипнул и упал на колени перед женой.
– Умоляю, давай её уволим, – взмолился он.
– Нет. Давай беги, а то на спортплощадку не успеешь.
– А если я докажу, что она опасна, ты подпишешь договор?
– Да. Но тебе придётся постараться. Сегодня, кстати, к нам на ужин придёт наш новый заказчик с женой. Они оба любят мясо, и мы устроим шашлыки на заднем, точнее, – она вспомнила про перестановку дома, – на переднем дворе. Будь дома в шесть, не опаздывай.
Паша кивнул и начал спускаться вниз.
– А после брусьев папа научит тебя делать выход силой, – донёсся до него голос Набекрень, которая разговаривала с Платоном.
От этих слов у Паши вдруг резко понизилось давление. Нога подвернулась, хрустнула, тело резко подалось вперёд. Паше было больно, но он не был расстроен. Наоборот, мужчина летел с лестницы, испытывая благодарность и счастье, принимая удары ступеней как поглаживания судьбы. Когда он достиг пола и распластался на нём, из глаз полились слёзы, но это были слёзы счастья.
– Папа! – вскрикнул Платон. – Тебе больно?
– Очень, – искренне ответил Паша, улыбаясь. – Кажется, я сломал ногу.
Набекрень преодолела
