и сказал, что мальчик участвовал в драке и ему грозит отчисление.
– Надо позвонить Паше! – запаниковала Катя.
– Я разберусь, – остановила её Набекрень. – Мальчику нужен настоящий мужской разговор.
Директор школы был человеком очень воспитанным и интеллигентным. Когда Ольга Прокофьевна пришла к нему в кабинет и предложила перед началом разговора чаю, он, естественно, согласился. Набекрень ловко выудила из рукава двухлитровый термос, из внутреннего кармана достала фарфоровые кружки и наполнила их душистым горячим напитком.
– Присаживайтесь, – предложила она ему.
Заложив руки за спину, она начала расхаживать по кабинету, то и дело поправляя пальцем неровно висящие картины, выставляя в одну линию кубки и подсыпая корм в клетку попугаю.
Директор от неожиданности присел на гостевой стул, а когда вспомнил о том, что нужно бы сесть в своё кресло, там уже сидела Ольга Прокофьевна и перекладывала его бумаги в алфавитном порядке.
– Слушаю вас, – обратилась Набекрень к мужчине и отпила из кружки.
– Видите ли, Платон – отстающий ученик. Он абсолютно не целеустремленный, ленивый, безынициативный. Мы готовы терпеть лентяев и двоечников, но сегодня он стал участником драки! Даже хуже – он её начал!
– Ну вот, а вы говорите «безынициативный»!
Директор замялся, но потом продолжил:
– Нужно что-то решать!
– Согласна! – сказала Набекрень и так грохнула ладонью по столу, что директор подскочил вместе со стулом.
– Видите ли… – мямлил мужчина, – обычно мы решаем все дела с его отцом…
– А вы представьте, что его отец – я. Двадцать третьего февраля мне дарят подарки чаще, чем восьмого марта.
– Дело не в этом, – ёрзал на стуле директор. – Обычно его отец оставлял для школы некоторое пожертвование, и мы с учителями закрывали глаза…
– Тогда я помогу вам их открыть.
– Что вы предлагаете?
– Мне нужно подумать…
– Хорошо, – улыбнулся директор.
– В одиночестве, – посмотрела на него исподлобья Набекрень.
– Ах да, прошу прощения, – мужчина откланялся и вышел из кабинета.
Директор сидел в приемной рядом с секретарём около часа, пока не послышался храп, который вызвал тряску – шесть баллов по шкале Рихтера.
Мужчина полчаса осторожно стучался в свою дверь, пока Ольга Прокофьевна не проснулась и не разрешила ему войти.
– Я сделаю пожертвование, – сказала наконец Набекрень. На её лбу отпечатался целый атлас, на котором она уснула.
– Прекрасно! – расцвёл директор и протянул ладонь.
Набекрень положила в неё связку книг – коллекционное издание всех томов «Войны и мира», которое своим весом буквально пришпилило мужчину к полу.
– Остальную часть своей библиотеки
