решил.
Ганс стиснул зубы, вынул из кармана мешочек с монетами и швырнул кучеру. Звякнув, монеты плюхнулись из развязавшегося мешочка прямо в лужу. Обдали брызгами и без того грязные ботинки кучера.
– Ганс! – в единственном произнесенном Илаем слове слышалась холодная ярость, от которой дворецкий весь будто бы сжался, чтобы казаться меньше.
Почти одновременно с этим позади раздалось возмущенное:
– Что все это значит? – Эстелла вышла из кареты. Глаза покрасневшие, но голос совсем не дрожал, когда она обратилась к кучеру. – Я тебя спрашиваю, Ким.
– Не серчайте, поспорили просто, – залепетал уже наклонившийся за монетами кучер.
Но Эстелла оказалась непреклонна.
– Немедленно верни деньги.
– Зачем же так строжиться? – Илай приобнял ее за плечи. – Это ведь не он первым предложил пари.
Тон его моментально сменился на приказной, как только он вновь обратился к Гансу:
– Будь добр поднять, что обронил. Потом можешь идти.
Дворецкий скривился, однако ослушаться не решился. Только бросил на Эстеллу умоляющий взгляд, не решившись в открытую попросить помощи у гостьи. Кончиками пальцев стал вылавливать каждую монетку и складывать обратно в намокший мешочек. Илай, наблюдая за этим, поймал себя на мысли, что возненавидел бы на месте Ганса того, кто посмел бы с ним так обращаться. Но то он, а слуги… их удел лишь подчиняться.
– А тебя не отпускали, Ким, – окликнула Эстелла кучера, когда тот попытался незаметно улизнуть. Обернулась к Илаю и добавила, будто пытаясь оправдаться, то ли перед ним, то ли перед самой собой: – Пусть в следующий раз дважды подумает, прежде чем поддаваться на провокации.
Все любопытнее. Быть может, они и впрямь не ошиблись.
– И какую же ты ему кару придумала? – поинтересовался Илай.
Эстелла убедилась, что дворецкий отошел уже достаточно далеко, и лишь после этого произнесла:
– Пусть поможет занести Катрин в дом.
Катрин. Он уже почти успел позабыть о той досадной случайности. Идиотка! Кто ее просил лезть, куда не следует?
Тяжелым вздохом удалось замаскировать волну накатившего гнева.
– Да, ты права. Нужно отнести ее в спальню, а я пока приготовлю что-нибудь бодрящее.
– Сам? – удивилась Эстелла. Открыла дверь повозки, кивком указала кучеру на свою кузину. – Даже теперь, когда слуги вернулись?
Илай понизил голос, чтобы кучер ничего не услышал.
– Думаю, слугам ни к чему знать, что на самом деле произошло.
– Да мы и сами этого не знаем, – Эстелла замолкла, пока кучер вытаскивал из повозки уже пришедшую в себя, но еще не способную устоять на ногах Катрин. – Не знаем ведь?
Плохо, что сомневается: может захотеть докопаться до правды раньше времени. Хорошо, что сомневается: значит, кузина ей еще не успела ничего рассказать.
«И
