звучал тогда. Музыканты и правда так фальшивили, или все дело в причудах памяти? Мэлоун не мог сказать этого с уверенностью, но, судя по ритмичному топоту ног, смеху, громким оживленным голосам, никого это не беспокоило.
Сколько же прошло?
– Одиннадцать лет. И мне не обязательно было самому сюда приезжать, чтобы общаться с твоими родителями.
– Но они ни словом о тебе не обмолвились с того лета.
Стоило Эстелле отойти за одну из колонн в форме обвитого лозой ствола дерева, и скрыться из виду, как все еще сидящий на плече Мэлоуна ворон сжал когти. Едва удалось сдержаться и не вскрикнуть от боли.
– Можешь не верить ни одному моему слову, – глубоко вдохнув, Мэлоун прошел в центр зала. Поморщился от того, как громко эхом отдается каждый шаг. – Твое право, но я к смерти твоих родителей не имею никакого отношения. И точно не предполагал, что будет в завещании. Наверняка у них были веские причины так поступить. Но если выдался такой шанс, я не собираюсь его упускать, – он погладил ворона по макушке и полушепотом добавил: – Особенно, если больше ничего не светит.
Краем глаза заметив под «корнем» ближайшей колонны заколку из розового камня, Мэлоун поднял ее.
– И поэтому ты решил обокрасть меня?
Стоило это услышать, как заколка хрустнула в руке.
– Тебе этого не понять, ты никогда ни в чем не нуждалась, и не будешь. – Мэлоун машинально сунул осколки в карман. – Родители тобой гордились.
– Очень смешно. Так гордились, что теперь мне придется доказывать право называться их дочерью.
Мэлоун отвернулся и крепко стиснул зубы, чтобы не выпалить вслух: «Ты так и не поняла ничего. Они защитить тебя пытаются. Даже сейчас, когда сами мертвы». До сих пор он лишь догадывался об этом, но теперь, когда услышал их последнюю волю, все сомнения исчезли.
Но ей ни к чему об этом знать.
– Боишься, что не справишься? – бросил он нарочито-равнодушно. – Тогда тебе и правда будет достаточно получить содержание. Так проще: быть хозяйкой поместья – тяжелая ноша.
Эстелла громко фыркнула.
– Раз уж ты заговорил о роли хозяйки, – она протянула к ворону руку и даже не отдернула, когда тот, широко раскрыв клюв, издал вполне угрожающее «Карр!». – Идем, Гаруш. Нехорошо оставлять гостей одних так надолго, они могут заскучать.
Казалось, ворон вот-вот клюнет бледную ладошку с длинными тонкими пальцами. Не в первый раз, судя по свежей царапине. Мог, легко, но не стал. То ли впечатлился бесстрашием хозяйки, то ли просто передумал, взмахнул крыльями и перелетел с плеча Мэлоуна на руку Эстеллы.
Она развернулась, снова беззвучно, дошла до самой двери. По-прежнему не касаясь пола. Чушь. Чулки и легкая походка, только и всего. Только у порога, будто опомнившись, надела туфли. Цок-цок. Невысокие, но громкие каблучки. Цок-цок. «Я иду, я иду». Вдаль, по коридору.
«И что я встал столбом?» – Мэлоун отвесил себе мысленную оплеуху. Догнать Эстеллу не составило труда, как бы она ни спешила избавиться
