Крутюнова к двери с надписью «Участники экспедиции». Андра Ушшос, руководитель отдела эмоционально-психологической подготовки, и несколько ее блондинистых помощниц с глазками хлоп-хлоп обступили Нормана. Саша Керцль, технический директор, полушепотом проверял, склонившись над своим киктопом, все ли техники за периметром зала на местах и вообще все ли нормально по его части. Андрей сидел на месте Олега и мечтательно смотрел на ноги Квиры. Мечты эти были, без сомнения, прекрасными.
– Готова? – отвлек Квиру Керцль.
– Думаю, да. – Квира снова опустила ладони в пыль пралша. – Да, готова!
Тогда Андрей щелкнул клавишей, включавшей громкую связь:
– Коллеги! Всем – внимание! Готовность через семь минут!
«Спокойно жить осталось семь минут», – подумала Квира, зал меж тем крутанулся по часовой стрелке и замер. Девушки Андры и Норман скрылись за дверью для участников экспедиции, а Керцль замолчал и перевел свой киктоп на режим «только прием».
– Начинаем! – негромко сказал Андрей и выставил небольшой рычажок справа от себя в положение, обозначенное иконкой со знаком бесконечности. На большом экране загорелась надпись «Экспедиция №2148. Точка отправки: 27.04.2246, Великий Новгород, Марфопосадская набережная, 248. Точка выброски: 15.05.1252, окрестности объекта „Бета“». Часы начали обратный отсчет, а на мониторах компьютеров на стойке засветились разнообразные графики и диаграммы.
Квира подняла руки к лицу, посмотрела, как сухая черная пыль стекает на запястья по линиям на ладонях, попыталась, как обычно делала, сосредоточиться на какой-нибудь картинке из того времени, куда ей надо было отослать коллег, опять положила руки на пралш и вдруг поняла, что ничего не получается. Да, у нее в голове было много образов из русской истории XIII века – страшного времени, когда из Великой степи чаще прежнего нужно было ждать разорения, пожаров, смерти и плена, а князь, которого, как рассказывали деды, когда-то давно позвали из-за моря именно для защиты страны от врагов, теперь даже и не постарается помочь. Это были картинки сожженных деревень, обугленных городских стен, детей, которых насилие раньше времени сделало взрослыми; картинки времени, когда население целого города легко превращалось в колонну рабов, бесчувственно бредущих за повозками победителей. И все это не было для нее почерпнутой из книг абстракцией: она очень хорошо знала, как это – идти в обозе монгольского карательного отряда из разоренной Твери27, наблюдая, как невдалеке едут бок о бок союзники – московский боярин и сотник-ордынец.
Но пралш не реагировал.
Прошло пять минут, десять, двенадцать… Никаких изменений.
Квира беспомощно повернулась к Андрею, попыталась улыбнуться ему, но получилось только какая-то печальная гримаска: ну вот, а ты на меня рассчитывал.
Да, Андрей любил, чтобы его проектами занималась
Квира, судя по всему, имеет в виду тверское восстание 1327 года, подавленное войсками Золотой Орды, которые призвал московский князь Иван Калита. От этого разгрома Тверь, до тех пор крупнейший город в землях, которые признавали верховную власть великого князя Владимирского, никогда не сумела оправиться.
