На что получила ответ:
– Печалька, конечно, но я к этому готова.
Да она и понимает, что не могу я ее отключить, что я без нее вообще смогу? На нее не повлияла моя уверенность в знании ее программного кода, в котором я могу найти интересующую меня информацию, подключившись к ней через терминалку.
– Эта информация получена мной в голосовой форме от Стэфана, а не файлом, поэтому форму ее хранения я выбирала сама. Я могла создать новое шифрование, которое кроме меня никто не раскодирует, поэтому можешь попробовать.
Я уверена, что никакого нового шифра она не изобретала, но найти эту инфу, не имея представления, ни о формате, ни о времени создания, а тем более, о чем там речь я не могла. Но все же она сдалась. Как? Для меня это загадка. Получается, МЭГ нарушила программу, нашла лазейку. Или же все-таки одна буква «И» лишняя? И она все же ИИ? Она могла писать программы для себя, для решения непредвиденных задач, и, предположу, что это подтолкнуло ее в разряд ИИ. Когда я уже оставила попытки, МЭГ произнесла:
– Я нарушу просьбу Стэфана, в виду того, что психологически ты готова к этому. Не вижу причин, скрывать информацию, кроме той, что он не хотел тебя расстроить.
И тогда она рассказала мне, о его болезни, о том, что он не входил в заморозку, когда отправил меня туда в возрасте четырнадцати лет. Еще она рассказала, почему не было его тела, когда по технической причине моей капсулы я была выведена из анабиоза через пять лет вместо десяти.
Убежище не предусматривало места для хранения мертвых. Возможно, им могла послужить морозильная камера, используемая когда-то для хранения пищевых продуктов, но давно отключенная, ибо, хранить было нечего. Но, кроме самого отца, никто не мог его туда перенести после смерти, а ложится, чтобы замерзнуть, я бы, не пожелала никому, и он тоже не видел свой конец таким. Он отправился наружу на вихрелете. Еще живым, но, уже понимая, что недолго осталось. Это произошло в 2218. МЭГ показала мне видео с камеры внутреннего наблюдения в тот день.
Двигался отец медленно. Устало перебирая ногами, практически не отрывая их от пола, он забрался в вихрелет. Оказалось, что у нас был не один. Роскошный пятиместный красный кабриолет, доработанный и переделанный на опорно-вихревой подушке Плимут Фурия. Где-то я уже видела этот автомобиль. Смотрела кино и где-то, но не вспоминается сейчас. На нем отец и скрылся за воротами. Горло в момент просмотра у меня сжалось до боли, до судороги. Слезы, крупными каплями вываливались из глаз. Это длилось долго, пока я несколько раз пересматривала. Это произошло восемь лет назад. Но я этого не помнила. МЭГ утверждает, что я не видела этого ранее, но осознаю, что не могла я, проснувшись в 2220 проснуться и не задавать лишних вопросов. Хотя бы спросить, где его тело я была должна. Три года я не находила себе места, не знала как себя вести. Мне было всего семнадцать лет, и я не была самостоятельной. Я много знала, умела, но не готова была к собственным решениям. Именно в тот период я начинала диктовать МЭГ свою первую версию
