никого, слабым ростком подавало признаки жизни чувство, что она хотя бы есть сама у себя. Нужно выживать, бороться за всё то, что с ней осталось. Надеяться, что брат вернётся или она сама отправится невесть в какие дали, лишь бы его спасти и освободить. Хотелось, то прятаться, то бежать от тумана. В грудной клетке зарождался голод, но она загасила его пламя лёгким перекусом. Готовить не было ни сил, ни желания, ни настроения.
А затем захотелось выбраться хоть куда-то. Узнать, что городские власти вообще думают о случившемся. Что творится на главной площади. Пропали ведь самые разные эльфы. И знать, и трактирщики, и работники, и мастера ремёсел. Наверняка большая часть священнослужителей. Ведь люди, гномы, гоблины и прочие расы в лучшем случае составляли все вместе лишь половину населения Стеллантора. А ещё было не совсем понятно, исчезают ли фоморы – тёмные эльфы культа ночи и луны. Они ведь ещё более близкие родственники к дану, нежели полукровки-полуэльфы, которых также забрал туман.
Кто-то ведь должен знать, что случилось? Было ли такое уже где-то ещё и как потом, удалось ли найти исчезнувших? Не набирают ли поисковый отряд, может, она бы туда и записалась, чтобы попытаться отыскать брата. Следовало без истерик здраво посмотреть на ситуацию и на самом деле хоть на пару часов взять себя в руки. Она была жива, и это даже для Вира было сейчас самое главное. Теперь требовалась самая малость – просто взять и во всём разобраться.
Бум-бом-бам!
Путь к площади выдался без особых приключений. Всё те же лестницы, всё те же дома, всё те же клумбы. Закручивающиеся вокруг палочек, деталей крылец и протянутых к стенам верёвок тонкие стебельки белых вьюнков и нежно-синей ипомеи. Пчёлы и бабочки в воздухе, стайки щебечущих птиц у фонтанов. Она не знала, который час, но ведь прекрасно понимала, чувствовала нутром, что провалилась в тревожные сны уже под утро и проспала очень долго.
Естественно, ещё до полудня, небось, было какое-то собрание, попытки что-то сообщить горожанам от лица властей, как-то всех успокоить. Кругом жители уже были в курсе последних известий, а она только спешно шла, будто её одну там, на площади, кто-то станет дожидаться… Может, хотя бы вывесили какие-то указы и объявления для вот таких, кто всё прозевал… Но расспросить встречных она попросту не решалась.
Немало прохожих, но все на неё пялятся и перешёптываются. Точнее даже не на неё саму, а на её уши. А для воровки самым ужасным было вот так оказаться вдруг в самом центре внимания. Хотелось аж вернуться домой и найти какую-нибудь шляпу, вот только Ди прекрасно знала, что головных уборов в доме нет. Даже оставшихся от мамы: та шляп никогда не носила.
Разве что что-нибудь зимнее, но если выйти в таком солнечным днём, внимания будет ещё больше. И уж точно неглупый люд сразу поймёт, что под шапкой она прячет острые уши. Мысли о какой-нибудь пышной причёске она тоже прогоняла. Ей волосами чаще занимался Вир, чем она сама. Ей даже ровно и симметрично хвостики заплести в детстве не удавалось,
