style="font-size:15px;"> Мы поехали в обратном направлении.
Вмиг сделавшись рабом чего-то, находящегося между паникой и нерасторопностью, я скользнул взглядом по зеркалу заднего обзора и… солдата уже не было. Дверь, из которой он вышел, оставалась распахнутой. Позже я не менее десяти раз посмотрел в зеркало, но видел только забор с колючей проволокой.
– А может, вот те сосны? – спросил меня отец.
Я посмотрел туда, куда он указал кивком головы.
– Ну и как ты собрался к ним пройти? Там же овраг!
– Да? Ну ладно.
В конечном итоге, мы вернулись к тому месту, вблизи которого собирались остановиться первоначально, – по оврагу хотя бы была протоптана тропинка, к тому же самих сосен было не меньше пяти, что нас более чем устраивало.
Выбравшись из духоты салона авто в духоту (но с легким ветерком) солнечного полдня, каждый из нас вытащил из багажника металлическое ведерко, куда необходимо было собрать иголки, и тканевые перчатки. Перчатки мы надели на руки, после чего взяли ведра и спустились в овраг.
В тени сосен, елей и прочих хвойных деревьев, в аромате хвои, дышалось гораздо легче. Солнечные лучи лишь кое-где ложились золотистыми пятнами. В остальном – царство тени, в котором, однако, нашлось место для влаги и для двух ведомых смешным заданием душ.
Отец подошел к самой высокой и самой широкой в стволе сосне, указал на нее пальцем.
– Вот. Здесь и будем собирать.
Я наклонился к засыпанному сухими иголками дерну и отбросил в сторону мешавшие ветки. Отец вытащил сигарету и закурил.
Я поднял на него удивленный взгляд.
– Давай ты сам как-нибудь? – спросил он. – А то еще кровь снова пойдет…
И правда, в последние месяцы у него часто шла носом кровь. Так как врачей мой отец не жаловал и, более того, лишний раз из дома не выходил, он не знал причину частых кровотечений. Частых главным образом потому, что кровь могла пойти из носа даже два или три раза за день.
Кровь шла носом у многих. Даже у меня такое было несколько раз в тот последний год жизни. Не помню, что говорили об этом наши соседи или мои мама с папой, потому как кровотечение, в отличие от отношений с Беатрис, меня ничуть не волновало.
Я, подставив поближе ведро, начал сгребать в него иголки. Несколько раз укололся.
Отец стоял прямо позади меня. И я знал, что он смотрит в мою спину или… В общем, мне это очень не нравилось. Чем бы я ни занимался, если тем же самым не занимался отец, он становился позади меня и пялился. Я, конечно, не рассказывал об этом маме, но где-то глубоко внутри чувствовал, что когда-нибудь он доведет меня и я…
Пустые размышления часто приходят в голову, когда занимаешься подобной работой.
Я сгребал в ведро сосновые иголки, а отец, стоявший сзади, выпускал изо рта струйки дыма.
Благо, дело не сложное, потому я быстро собрал одно ведро и поднялся на
