Ничего. Ездит на джипе с мигалкой. Куда-то улетает, потом прилетает… Но как он танцует, папа! Мы с ним даже какой-то приз завоевали…
– На джипе с мигалкой и танцует? Прохиндей.
– Мне так не кажется… Он невероятно сильный человек, но при этом очень спокойный. А когда танцует – взрывной, ярый какой-то… И глаза все время печальные. Прохиндеи ведь не умеют печалиться, правда?
Отец не ответил, сдержанно приласкал собаку, пряча скупую одобрительную улыбку, и вдруг встрепенулся.
– А что мы сидим тут? Пойдем, угощу тебя свежими грибами.
– Мне уже пора. – Надежда встала. – Сейчас будет электричка… Давай книги, которые не нужны, и я поеду…
– Ладно, проводим, – согласился Игорь Александрович. – Ну что, лопоухий? Остаешься со мной? Вот уж мы с тобой побродяжим!
Они сидели в роскошном, английского стиля, кабинете Ильи, в одинаковой позе, облокотясь на приставной стол. За спиной Ивана топился камин. Перед каждым стоял стакан с коньяком и две открытых коробки с сигарами. Оба курили и гасили окурки о каталог. И окурков было порядочно – разговор шел давно, долгий и невеселый.
– Ну, давай, Илюх! – Иван поднял стакан. – Студенческий тост – за любовь.
Мрачный и уже пьяненький Илья молча чокнулся и выпил до дна не поморщившись, после чего выудил новую сигару и стал неумело прикуривать.
– Из семьи я не мог уйти сразу, – продолжал рассказывать Иван. – Из-за дочки… Маргарита слишком рано повзрослела. Все видела, все понимала… В смысле, наши отношения с женой… Не зря говорят, дочери тянутся к отцам. Тот самый случай, все время на моей стороне… И я однажды заметил, она начала дерзить Варваре…
– Варвара – это кто? – уточнил Илья.
– Моя жена.
– А-а… Ты мог уйти. И не ушел, потому что не любил Надю.
– Любил. И сейчас люблю. Не в этом дело…
– В этом, в этом, Ваня! – Илья резко пристукнул кулаком. – Тебе нравилось развлекаться с ней, ездить на дачу, на природу… А потом ты шел в семью как ни в чем не бывало… Ты никогда не думал о ней! О ней! Потому что думал о себе. И вот сейчас все это кончилось.
– Давно кончилось…
– Тем более…
Иван повесил голову.
– Наверное, ты прав, господин издатель…
– Не наверное – а прав! – Илья перевернул бутылку над своим стаканом, но в ней оказалось пусто, и удивленно пожал плечами: – Как можно любить одну женщину и спать с другой? И не год, не два, а целых пять?
– Илюха, ты мастодонт.
– Да, меня так воспитали! Вернее, я сам себя воспитал. В старых и добрых английских нравах.
– Тебя просто никогда не любили женщины.
– Как это – не любили? – возмутился Илья. – Сколько угодно! Особенно в последнее время!
– Они не тебя, Илюх, они твои бабки любили.
– Другое дело, я всю жизнь люблю одну Надежду!
– С пятого класса?
– С пятого! – Он схватил Ивана за рукав. – Пошли!
– Куда?
