тебе вечер маленький диктатор, – улыбается Галя.
– Все нормально, – вздыхаю устало. – Я приехала, его покормила. Он сразу успокоился.
– Конечно, когда мамочка рядом, все успокаиваются, – смеется Черкасов. – А что касается праздника… Мы все знаем, кто его испортил… Принесла ж нелегкая…
Вздрагиваю, вспомнив как несколько часов назад Ростислав настойчиво звонил в дверь. И резкую отповедь Сашиной няни тоже.
Она давно уехала!
«Два года назад», – добавляю мысленно. Поезд ушел, Ростислав Владимирович. Нет смысла догонять.
– Жаль, тебя не было на банкете, – вздыхает Галина. – Жан о тебе спрашивал.
– Да ну его, – отмахиваюсь весело.
– Ну дай мужику шанс, – разводит руками Марк Васильевич. – Жан хоть и ремесленник в профессии, но надежный и очень порядочный. Будет тебе хорошей опорой.
Улыбаюсь молча. Спохватившись, хватаю свою чашку. Делаю глоток. И чувствую, как остывший чай противной жижей спускается по пищеводу.
Ну что сказать? Как признаться?
Я до сих пор люблю Градова! Скучаю по нему. И сама себе противна до отвращения. Знаю, что нельзя тосковать по мужику, который вытер об тебя ноги. Но и поделать с собой ничего не могу.
– Все, по матрешкам! – весело командует Галина. – Скоро рассветет, а мы еще не ложились.
Поднимаюсь к себе в комнату. Подхожу к кроватке, где раскинув ручки и ножки спит мой сын.
Мой! Только мой!
Наклонившись, губами касаюсь лба. Температуры нет.
«Ложись спать», – настоятельно советует мне здравый смысл. Но кинув взгляд на коктейльное платье, купленное специально для отчетного концерта Черкасова, обнимаю себя обеими руками. Тоскливо смотрю на расшитый мелким бисером лиф.
Нет! Не так я рассчитывала провести этот вечер! Хотелось побыть среди бывших коллег. Глотнуть хоть капельку послеконцертной эйфории и куража.
Не повезло. Госпожа Фортуна опять повернулась ко мне спиной.
Безотчетно подхожу к окну. Чуть отодвигаю штору. Смотрю на пустую улицу. Горят фонари, рассеивая серебристый свет по дорожке.
Несколько часов назад тут стоял Ростислав Градов. Бродил по дорожке. С кем-то резко разговаривал по телефону. А затем резко подняв голову, наталкивается на меня взглядом.
Увидел? Не должен, вроде. Я быстро отступила назад. Прижала к груди сына.
«Уходи!» – попросила мысленно.
От застарелой обиды привычно ноет сердце.
– Я справлюсь, – шепчу сквозь слезы. – Неизвестно, что предпримет Ростислав, узнай он о сыне. Предсказать последствия невозможно. Лучше так. Правда, лучше!
Нужно поспать. В шесть утра проснется Сашенька. Потом Черкасовы начнут собираться на гастроли. Надо помочь. Закрываю глаза.
Снова вижу Градова в фойе театра. Стоит почти вплотную. Красивый, беспечный, нагловатый. Смотрит на меня голубыми отмороженными
