сразу весь умывальный ряд.
Вода, судя по всему, прямиком из Волги, с очисткой здесь не заморачиваются, даже в наше время на рыбалке в Низовьях местные воду черпают прямо из реки и пьют без кипячения, делая исключение из этого правила только во время паводка, когда грязь и муть видно невооруженным глазом. Дощатое сооружение чуть подальше намекает на полный комплект санитарно-гигиенических удовольствий, в деревенском стиле.
С другой стороны, за все годы колхозов ни одного (!) случая массовых отравлений или кишечных инфекций здесь не случилось – может и не так уж неправы аборигены томатных краев?
Кипяченое молоко в белой эмалированной кружке и четыре печеньки – вот и весь перекус. Не удивительно, что такая скромность – ведь работать на кухне должны сами школьники, а два наемных повара на три сотни человек ничего сами не смогут, даже просто расставить посуду и помыть не успеют.
Дежурство на кухне – та ещё радость. Весь день, как конь бегаешь – принеси то, унеси это. Драишь котлы, чистишь картошку, собираешь и расставляешь посуду, и если особо не повезет, то и мыть её придется, хотя обычно это на девочек скидывают.
При всем при этом, тебе платят за этот день половину нормы – рубль пятьдесят семь, как сейчас помню.
И только в последний год моих поездок, кто-то догадался восстановить справедливость: платить полную ставку в 3,15 руб. и сразу от желающих отбоя не стало. В поле девчонкам не всем в радость – ящики и ведра таскать тяжело, поэтому, как альтернатива, работа на кухне – неплохо, особенно если за это гарантировано заплатят нормальные деньги. Надо к начальству с этой идеей подойти, очевидная польза всем будет.
Постепенно трудовая казарма приобретает жилой и уютный вид, на стенах появляются плакаты сомнительной познавательной ценности, скупленные в книжном магазине и используемые в качестве обоев.
Постели заправлены, пологи натянуты, лишь две кровати «панцирного плетения» пустуют.
– Кого-то ещё ждём? – интересуюсь будущими соседями.
Оказывается, одно пустующее место для куратора, учителя – воспитателя.
– «Жук» с нами будет, – из пояснения понимаю, речь об учителе математики Ринате Юсуповиче. Не самый плохой вариант, но и далеко не лучший. Мужик уже в возрасте, тоскливый, вялый, вечно недовольный окружающими и всем светом заодно, озабоченный лишь тем, чтобы дожить до пенсии спокойно. Мозги выносит умеренно, но любую инициативу душит на корню – перестраховывается всегда и во всем. Что не есть хорошо для моих планов.
Словно в ответ на незаданный вопрос, прямо перед дверью на асфальте посреди плаца останавливается бежевый «Москвич-412», и тут же вспоминаю, кого ещё не хватает в нашей компании. Олежки Дьякова – это его привезли, причем не одного, а с ценным грузом.
И действительно, за рулем Петр
