снова мама, непривычно решительно и громко, произнесла:
– Хорошо. Сколько?
Полицейские переглянулись. Один из них достал из внутреннего кармана блокнот, ручку. Но успел написать только единичку – отец взорвался:
– Я не буду давать вам взятку! Мой сын украл – значит, пусть отвечает по закону!
И сколько мама потом ни плакала, ни умоляла – поколебать его упертость не смогла.
Борьку осудили.
Лия не хотела терять брата. Хоть в тюрьме, хоть где – все равно родная кровь. Ее лучший друг. Но на свидания девочку не пускали. На письма Борька не отвечал. А когда в семнадцать лет вышел – поговорили только однажды. Она шла к нему радостная, с подарками, с фруктами. В детской памяти оставался прекрасный, заботливый, благородный принц. Но увидела совсем постороннего. Рот без нескольких передних зубов, причмокивает противно. Смолит сигарету без фильтра. Хлебает (в десять утра!) алкогольный коктейль из железной банки.
Встретил сестру словами:
– Какая ты страшная, Лийка, стала! Вся морда в прыщах.
На рисунки ее даже не взглянул, апельсины равнодушно отшвырнул:
– Ладно. На закусь сойдет. Водку будешь?
– Боря, – прошептала она. – Что с тобой сделали?
Он осклабился:
– Ты чего вообще явилась?
Борька был в майке, и вены – она увидела в ужасе – все исколоты.
Двенадцатилетняя девочка прошептала:
– Спасти тебя хочу!
Но брат заржал:
– Малявка! Нужна ты мне!
Выпихнул из комнаты и захлопнул перед ее носом дверь.
Сестра еще несколько раз ходила – ждала у общежития, где Борис поселился, караулила у стройки, куда он устроился на работу. Он продолжал ее гнать – грубо, с матом. А через несколько месяцев снова сел, на этот раз за грабеж – как раз исполнилось восемнадцать, поэтому влепили по полной.
Лия снова писала ему. Борис по-прежнему не отвечал. И сестра отступилась. Постаралась его тоже вычеркнуть из сердца. Как научилась вычеркивать все саднящее, неприятное, болезненное.
Поговорить решили без посторонних ушей.
Борей отменил все процедуры после шести и предупредил, что не придет на ужин. Лия в начале седьмого встретилась с ним у проходной.
Самокат остался на велопарковке. Санаторий в самом центре, навстречу пациенты после вечернего водопоя бредут, здороваются с медсестрой, сверлят любопытными взглядами. Борис усмехнулся:
– Нас принимают за пару.
– Какое это имеет значение!
Никак ей не верилось, что брат вернулся, да еще в образе прекрасного принца. Лия медик и знала: те, кто колется, почти никогда не выбираются из болота. Да и какие шансы, если в восемнадцать лет у тебя уже второй срок, да еще на строгом режиме? Но Борис совсем не выглядел уголовником. Цвет лица прекрасный. Ногти отполированы, ботинки с логотипом, где мужик на лошади (старшее поколение объяснило – бренд дорогой).
