В честную, – он подмигнул, – жизнь.
– Честные в двухкомнатных люксах редко живут, – парировала она.
– Да уж, санаторий у тебя дорогой. Пришлось кредит брать. Один миллион наличными в день обращения.
– С ума сошел?
– Люблю в глаза пыль пускать.
Лия сама слегка запуталась в кредитах, но как можно последнее на номер люкс тратить, когда у них и «стандарты» вполне приличные?
Спросила:
– А чем вообще занимаешься? Бизнес?
– Ну, типа. Проги пишу. Приложения делаю. Скажи лучше, как ты, сестренка? Всем улыбаешься, помогаешь. Это я выяснил. А тоску как снимаешь? Коньячок в одиночку? Селфхарм? Или, может, с руферами гуляешь? У вас тут заброшек много.
Да. Сколько лет прошло, а Борька ее по-прежнему насквозь видит.
Хихикнула:
– Да, ты прав. Солнышком я для самозащиты стала.
– «Плачет ночами та, кто идет по жизни смеясь», – подхватил он.
– Песню слышала. Но это не про меня. Когда совсем хреново, я не плачу, а скупаю всякую дрянь.
– Дурь?
– Ты все о своем. Нет. Именно что бесполезную дрянь. В интернет-магазинах. Ночью лежу, лежу, уснуть не могу. И начинаю время убивать. Вроде просто посмотреть захожу. Но сравню, отзывы почитаю. И обязательно что-то себе куплю. Сегодня вот должны шапочку с шарфом привезти. Ножеточку. И настойку восковой моли.
– О боже. Моль-то тебе зачем?
– Народ хвалит: для иммунитета хорошо. В сезон простуд.
– Да, Лийка. Мы с тобой, похоже, два моральных урода, – лицо закаменело, взгляд стал злым.
Она не считала себя ущербной. Но вытравить из памяти, как поступил с ними обоими отец, нелегко, тут Борей прав.
Впрочем, и брат хорош. Мог бы, раз начал выгребать, сестренку прихватить с собой. Или хоть весточку о себе подать.
– Ты почему не отвечал мне? Я тебе столько писем отправила.
– Из тюрьмы не хотел. А когда вышел, тем более.
– Почему?
– Не люблю выглядеть жалким. Ждал, пока смогу на коне явиться. Как сейчас.
– Ты дурак. Мне было так тяжело одной.
Борька (какой он там Борей) с ненавистью сказал:
– Скажи папуле спасибо. Всю жизнь нам обоим сломал.
В носу защипало. Прошептала:
– Ну вот зачем? Зачем ты напоминаешь? Я так старалась: вычеркнуть. Забыть.
– Скажи еще, что простила его.
– Как я могу? После того, что он сделал с тобой?!
– Ну, он и с тобой тоже не очень по-родственному поступил.
Лия поморщилась. Спасибо, конечно, что не колония для малолетних, но пять лет в школе-интернате, куда отправил ее отец, оказались далеко не сахаром.
– Ты с ним общаешься? – спросил он мимоходом.
– Нет.
– А он на связь не пытался выйти?
– Пытался. Когда я уже здесь жила. Я симку
