принялся объяснять он. – И заряжаются с дула, потому и скорострельность низкая: иногда один выстрел в десять минут! Думаешь, от хорошей жизни придумали специальные таранные корабли? Орудия здоровенные, это да, но вот попасть из них по кораблю, когда тот маневрирует – полная безнадёга. Торпеды появились недавно, они слабые, медленные, вот и приходится изворачиваться. Во всех флотах мира считают таран чуть ли не главным оружием, даже тактику специальную разработали…. Помнишь, я показывал – "Руперт", "Хотспур", они стояли во втором отряде, подальше от нас? Их главный калибр может стрелять только вперёд, на сближении с противником, а потом надо таранить! И в России такие строят.
– Делать нечего – уродство такое копировать! – фыркнула Варвара. – Нет, чтобы покрасивее выбрать! Вот, королевская яхта – как она называется?
– "Виктория и Альберт". Виктория – это в честь нынешней королевы, а Альберт её муж, принц-консорт. Кстати, царская яхта "Держава" построена по её образцу.
Напарница снова фыркнула, но не нашла, к чему придраться.
– Вань, а ты обратил внимание, что англичане корабли называют "she"? Они, выходит, для них все женского пола, даже уроды вроде этого… "Агамемнона"?
Иван кивнул. Среди броненосцев Ройял Нэви "Агамемнон" и его систершип "Аякс" отличались самым нелепым видом. Широкие, тупоносые, низкобортные, с приземистыми цилиндрическими башнями, из амбразур которых едва высовывались стволы орудий неимоверного калибра. На носу и на корме, перекрывая сектора обстрела, высились громоздкие надстройки, соединённые поверх башен переходными мостиками. Венчала это нагромождение кургузая дымовая труба, а над ней будто в насмешку, паутина мачт, реев, такелажа – броненосцы этого типа несли полное парусное вооружение.
Но даже такое чудище британцы называют "она". Для них любой корабль – леди.
– Ну да, так и есть. Конечно, эти корабли не самые красивые на свете. Они уже устарели, в прошлом году вошёл в строй "Коллигнвуд", первый из "Адмиралов". Жаль, мы не видели этот броненосец, ты бы поняла….
– Сдались мне эти железные коробки! – огрызнулась Варвара. – Хоть старые, хоть новые, хоть какие! И помолчи уже, голова раскалывается! Затоковал, как глухарь – пушки, чушки… уши вянут!
И демонстративно отвернулась к окну.
Иван от обиды опешил. Сама ведь спросила – и на тебе! Поди, пойми этих женщин…
Поезд нырнул в лес. Деревья вплотную подступили к железнодорожному полотну, ветки то и дело хлестали по стеклу. Ваня невольно отодвинулся; его спутница наоборот, радостно взвизгнула и, вскочив с диванчика, принялась теребить задвижку.
Варя, в сущности, не была ни врединой, ни занудой. На неё порой накатывали приступы раздражения, и тогда девочку лучше было не трогать. Но Иван знал, что и четверти часа не пойдёт, как она пожалеет, что наговорила колкостей и станет искать пути к примирению.
– Не откроешь окошко? – попросила девушка. – Душно что-то…
Ещё бы не душно –
