зала» и Витьке стало чуточку легче. Возбуждение отшатнулось, а мысли вошли в прежнюю, хорошо знакомую, колею.
Какое-то время Витька рассматривал луну и вдруг подумал: «Это я что, только что Богу молился, что ли? – удивился он. – А зачем?..»
Впрочем, как уже было сказано выше, Витька перестал нервничать и даже если это случилось из-за какой-то там дурацкой молитвы, то… Ладно! Стоит ли переживать из-за этого пустяка?
Стояла глубокая ночь. Полировка машины под рукой Витьки сияла и светилась отблесками мутноватой луны. По тропинке, в сторону кухни, протрусил Эразм. Он на секунду остановился возле урны, обнюхал ее и презрительно чхнул. Урна сильно пахла окурками.
– Разбегался тут, свин несчастный, – проворчал Витька, провожая кабана долгим взглядом часового. – Бездельник!
Эразм хрюкнул и скрылся в кустах. Витька по-воровски оглянулся по сторонам и вытащил из кармана перочинный нож. Лезвие не без труда вошло в резину переднего колеса. Минутой позже Витька проколол и второе… Машина заметно осела на передок.
«Теперь точно не сбегут, – с облегчением подумал Витька. – А то стоишь и думаешь тут… Волнуешься. Переживаешь, в общем. Такую машину не бросишь!»
Обойдя на всякий случай вокруг домика, он присел на его порожки. Возбуждение ушло окончательно, и Витька подумал о том, что сбылась его давнишняя мечта – он наконец-то поймал воров. Самого Витьку ловили не одиножды. Один, самый обидный, случай врезался ему в память так сильно, что он, наверное, уже не забудет его до конца своих дней. Это случилось летом 1989 года. Витька тащил домой мешок несортового зерна, украденный им на свиноферме меловского колхоза «Светлый путь». Совершенно случайно он нарвался на парторга Макара Ухина. Тогда будущий демократ-беглец еще верил в животворящую силу КПСС. Не обращая внимания на горячие Витькины призывы к совести, Макар повел его в правление колхоза. Витька потел под тяжелым мешком и его тихий вопль, обращенный к парторгу, становился все более жалобным. Но обрадованный удачей Макар только посмеивался в ответ. В колхозе потихоньку воровали все, в том числе и Макар Ухин, но, когда Витька напомнил об этом своему мучителю, парторг вдруг разозлился и дал ему увесистого пинка.
– Не умеешь – не воруй! – заключил он.
Витька так и вошел в кабинет председателя колхоза – с мешком на плечах. Расправа над незадачливым вором была короткой – его обругали матом и заставили тащить мешок назад на ферму. Вечером Витька напился и полез с кулаками на свою жену. Женщина испуганно закрыла лицо руками, и Витька несильно ударил кулаком по ладоням. Он что-то кричал про «сволочей» и «власть, которую сажать нужно» и, если бы не вмешательство Ивана Ухина, одним подзатыльником опрокинувшего на землю легковесного Витьку, дело могло бы принять дурной оборот.
– Тронешь еще раз мою двоюродную сестру, убью, понял? – склонившись над Витькой, тихо сказал Иван.
Витька попытался встать, но на
