не обращал внимания на то, как именно он связывает вора. Под веревку попадало все: руки незнакомца, ноги ночного сторожа, лопата и даже свежий пенек о который Витька успел набить небольшую шишку на голове.
Иван Ухин немного осмелел. Он выбрался из траншеи и сказал ни к кому не обращаясь:
– Ладно, хватит вам…
Но возня не стала тише. Иван Ухин осмелел еще больше и, не спуская взгляда с широкоплечей фигуры, попятился к Витькиной берданке. Он подобрал ее, правда, так и не решившись направить ствол на незнакомца.
– Витька! – окликнул Иван.
– Что? – ночной сторож прикусил нижнюю губу, и короткое слово прозвучало скорее через нос в виде «Фо-о-о?»
– Себя-то за каким чертом вяжешь?!
Витька замер. Толстяк, на котором он сидел, уже давно не оказывал никакого сопротивления. Витька распутал узлы на своих ногах и принялся вязать их заново уже с учетом своих ошибок.
– Ноги не нужно, – снова заметил Иван Ухин.
– Почему?
– Сам, что ли, его на себе потащишь?
Петр поднял на ноги длинного. Руки вора были аккуратно, но довольно профессионально связаны ремнем.
– Дураки! – уже на чистом русском языке сказал длинный. – Мы – из мафии.
– Из сицилийской, что ли? – весело уточнил Петр.
Витька охотно гыгыкнул в ответ. Похищение медного кабеля явно не входило в планы сколько бы значительной мафиозной структуры.
Рослый главарь ночных воришек понимающе поморщился и выбросил окурок.
– Ну, пошли что ли? – спросил он.
«Куда?..» – чуть было не спросил Иван, но, вовремя сообразив, что такой вопрос явно не уместен, промолчал.
– Меня… то есть нас подождите! – Витька наконец закончить возню с пленным толстяком и веревкой. – Иди-иди!.. – он то и дело подталкивал толстяка кулаком в спину и радостно улыбался.
Толстяк вдруг вильнул и побежал в сторону. Из густого кустарника рядом с забором высунулось длинное рыло Эразма. В свете луны оно было похоже на морду дракона. Эразм аппетитно хрюкнул, словно приветствуя спешащего в его сторону человека. Тот ойкнул, повернулся на сто восемьдесят градусов и побежал назад к Витьке. Тот ждал пленника на тропинке.
– Слышь, толстый, хочешь, отпущу тебя? – хищно улыбнувшись, спросил Витька.
Толстяк отрицательно замотал головой.
– Правда, не хочешь?
Витька и сам немного побаивался Эразма. Даже несмотря на то, что поведение лесного кабана по отношению к людям было понимающе-предупредительным, а его редкие проделки вызывали только улыбку, Витька всегда старательно обходил Эразма стороной.
Толстяк снова замотал головой и всхлипнул. У него было настолько жалкое и потерянное лицо, что Витька перестал улыбаться.
– Ладно, пошли.
Возле центрального корпуса Иван Ухин устроил небольшое совещание. Его
