еще каким-то таким, незащищенным людям…
Я только закатила глаза. Ох уж эта двойная женская мораль. С одной стороны, мне было немного неприятно от методов нашей системы, с другой стороны, мне хотелось встряхнуть женщину, которая сидела напротив меня и несла влюбленный бред.
– Ирина, о чем Вы хотели меня попросить? – хотя прекрасно знала о чем, но все же спросила.
– Алена, Вы же наверняка знаете к кому можно обратиться, пожалуйста, помогите вытащить Никиту, я…Я все сделаю…
Она снова заплакала, закрыв лицо руками.
Я покачала головой.
– Ирина, возьмите себя в руки. У Вас шок, Вам нужно оправиться от него. С Никитой я Вам, конечно, помогу, но о предательстве Вами Кожемятова, я даже слышать не хочу. У Вас была цель, Вы к ней шли.
Я уже хотела подняться, но ее вопрос застиг меня врасплох.
– А разве Вы этого не чувствуете, Алена? Разве у Вас не возникло чувство, что Вы его тоже предали?
Что я могла ответить? У меня не было ощущения предательства по отношению к Кожемятову, он был мне абсолютно чужим человеком, но, положа руку на сердце, считала, что так оно и есть – его все предали.
Вместо ответа на этот вопрос, я сказала:
– Никита сегодня будет ночевать дома. Мне пора. Всего доброго, Ирина.
И поспешила уйти.
Из кафе я отправилась прямо к наркоторговцам, как мы между собой называли управление по борьбе с оборотом наркотиков.
– О, сама Лара Крофт от полиции! – поприветствовал меня Вадик Самойлов, когда я вошла в кабинет.
Я улыбнулась в ответ, но он начал напевать мелодию из Мортал Комбат.
– И ты, Брут, – грустно заключила я.
– Какими судьбами, Фемида в твоем обличии снизошла до нас, убогих?
– Вадичка, а как насчет Никиты Изотова? Ему давно пора домой, а кто-то забыл его выпустить.
– Парню предъявлено обвинение.
– Так снимите его. Вы и так уже достаточно поломали жизнь парню. Как и его сестре.
Глаза Вадика злобно сощурились.
– Ох, какие высокоморальные генеральские дети пошли. Ихним папам генералам звездочки наверно тоже за высокую степень морали давали. Нам-то, босоте, откуда такие моральные принципы иметь. Ты еще папочке позвони, пожалуйся, как невиновных обижают.
– И позвоню, раз просишь. Он у вас, наверное, как положено в отдельной камере? Или с задержанными впервые? И заодно, пожалуй, подружке Ритке позвоню, которая в «Новом Комсомольце» работает.
Впрочем, наша перепалка носила вполне дружеский характер, и злился Вадик не на меня, а на себя, так как, похоже, действительно просто забыл про мальчишку.
Мы с Вадиком учились на одном факультете, только он был старше. Называя себя босотой, он очень сильно преувеличил действительность, а вернее сказать, нагло врал, так как его папа тоже носил генеральские погоны, но и я не собиралась никому звонить.
– Ладно,
