чужой, с легкостью вывернувший наизнанку всё, что было в Дэне хорошего. Смертей чудом удалось избежать, но он не смог забыть не помещающееся внутри чувство непричастности к самому себе, эту легкость, с которой он мог пожертвовать всем – на какое-то мгновенье жизнь перестала иметь значение. Его друзья, его воспоминания, его собственное существование. Остались только точка «а» и точка «б», и заданная между ними прямая. Для того, кем Дэна пытались сделать, это было недопустимо. Человек, не видящий оттенков, не имеющий желаний, превращается в инструмент – например, для заколачивания гвоздей. Ни Семье, ни себе самому он таким не был нужен.
Вскоре Дэн ушел, Семья не стала его удерживать. С тех пор он делал всё возможное, чтобы не приближаться к центру воронки, из которой поднималось его новое «я». Лишь иногда по работе, на цыпочках, подкрадывался к самому краю – и бегом назад. Он думал, в Семье поняли, поэтому и оставили его в покое. Выходит, ошибся. «Что ж, мистер Райн, вашими стараниями я снова увяз по уши. Как бы нам обоим не пришлось об этом пожалеть». Каждый факт говорил, что собирать улики о приключениях в Астоуне обычным способом бесполезно. Это еще не Охота, но всё равно придется переступить за отмеченную для себя черту. И Дэн не знал, как долго продержится после.
Он добрел до своей улицы, и приутихшая было метель снова неистово вцепилась в полы плаща, толкая обратно под арку. Камень в кармане щипнул электрическим разрядом, на мгновение снег вокруг неподвижно завис. Дэн вырвался из оцепенения и раздраженно хлопнул по плащу: «Рано, спи».
Уже взял след, принюхивается. «Ваш след взял, мистер Райн, будь у вас хоть трижды амнезия. Или вы просто боитесь показаться чокнутым, рассказав, как всё было на самом деле? Непросто было, да? Страшнее, чем сломать пару костей. Видать, завелся у нас „серый волк“ – свой или гастролер, вот что интересно».
Возможно, «волка» наняли отпрыски Чесбери. У них есть мотив, и далеко не всегда самое очевидное решение оказывается ложным. Да и старина Фитцрейн слишком уж переживает за ход расследования, а когда наступает это «слишком», Дэн чует за версту. Вырвав дело Райна, он лишил начальника контроля над ситуацией, но тот не угомонился, напротив – с утра битый час красноречиво плясал с телефоном, требуя «не мутить воду понапрасну». Воду в чьем пруду, спрашивать не было надобности.
Дэн миновал угол галантерейного магазинчика, поздоровался с сидящим на мостовой каменным котом и быстро проскользнул в подъезд. На лестнице было пусто. Байронс снял шляпу, неловко завертел головой, вытряхивая снег из-за шиворота, и через ступеньку затрусил наверх.
Он жил в небольшой квартире в самом конце коридора. Правда, слово «жил» не отражало сути: Дэн лишь изредка забегал сюда переночевать или написать отчет, когда в участке становилось слишком шумно. Трей уверял, что у него чересчур чисто для холостяка-нелюдима, и вечно косился
