что сам присутствует в светских гостях только как свидетель – для того чтобы запомнить детали и нарисовать. Он начал писать картину «Бал воров» и запоминал типы лиц для картины.
Собеседник Сони Татарниковой отстаивал сходную позицию – он тоже видел себя как свидетеля неправедного мира.
– Я скажу тебе, – продолжал другой мальчик, – почему в Древнем Риме преследовали христиан. Они всем этим сенаторам и патрициям были как укор, как лишний свидетель.
Соня прожила под одной крышей с профессором Татарниковым слишком долго, чтобы не знать простых вещей. Сергей Ильич за рюмкой водки не раз обсуждал римскую историю.
– Между прочим, – сказала Соня, – готы, которые Рим разрушили, как раз и были христианами. Ты до этого места еще книжку не дочитал? – и другой мальчик покраснел. И, поставив собеседника на место, Соня словно взяла реванш у той стриженой красавицы. Полюбуйся, словно сказала она ей, не только обои менять умею – я про древнюю историю все знаю. «Жалко, эта дамочка не видит, – подумала Соня, – любопытно бы у нее спросить про Древний Рим. В следующий раз именно так и надо поступить. Она мне про обои, а я о чем-нибудь историческом спрошу. Вы, кажется, в газете работаете? Наверное, знаете много. Никогда не интересовались…» – и Соня задумалась: что бы такое у дамочки спросить, чтобы сбить спесь?
С перекрестка просигналил автомобиль, это шофер Кротова, которого заботливый Дмитрий прислал встретить Соню, давал знать, где он остановился. Соня обратила внимание, что на этот раз автомобиль был личный – светлый «мерседес»; служебная машина у Кротова, разумеется, была черной. Автомобиль погудел раз, потом другой, потом шофер опустил стекло, выглянул, помахал фуражкой.
– Сливки общества, – желчно произнес другой мальчик, глядя на автомобиль, – Как говорят американцы, cream of society. Самый сладкий крем общества. А самый сладкий крем собирается в Кремле, поэтому он так и называется – Кремль, – и мальчик засмеялся шутке и забыл о своей ошибке в истории. – Кремовый автомобиль не за тобой приехал? Знаешь этого цуката в фуражке?
Соня ответила не сразу, подумала. Но все-таки ответила отрицательно.
– Мало ли кому он сигналит, – сказала Соня. – Теперь у многих машины.
– И личные шоферы у многих, – сказал другой мальчик.
– Если хочешь знать, это действительно так.
Они прошли еще немного, а машина медленно ехала за ними, деликатно притормаживая, если они останавливались.
– Видишь, следят, – сказал другой мальчик, – не отстают.
– Тебе везде опасность мерещится. Я думаю, все остальное обойдется так же, как с этим автомобилем.
– Ты что имеешь в виду? Судьбу России?
– Нет, твою работу и все эти страхи.
– Из газеты меня скоро выгонят. Баринов раз в месяц одного сотрудника выгоняет, чтобы другие лучше трудились.
– Я могу устроить так, что с Бариновым поговорят. У меня есть знакомые, – сказала Соня, – которые могли бы на него повлиять.
