не понимаешь? Сейчас же приедет какая-нибудь бригада, начнется выяснение. У меня свидетелей нет, естественно, один Дик, да и тот – собака, а с их стороны – сколько хочешь. Вот и начнут колбасить… Ты кого-нибудь из своих подослал бы, я тебе как на духу, ей-богу. Не Леше ведь звонить по такому поводу, сам понимаешь…
– Понимаю… – протянул Полтавин.
Говоря про Лешу, Васильчиков имел в виду губернатора Новоградской области Алексея Петровича Рыжакова. Роберта связывали с губернатором какие-то старинные отношения, то ли один помог другому, то ли еще что-то, но губернатор снисходительно относился к «шалостям» нынешнего председателя областной палаты адвокатов и, когда с ним, с Робертом, случались проколы, помогал, вытаскивал из скверных ситуаций.
Вспомнил Полтавин, что за плечами у этого бывшего заместителя областного прокурора, перешедшего, точнее говоря, вынужденного в недавнем прошлом перейти в адвокатуру, уже три убийства. Это было уже четвертое. И все ему по странным обстоятельствам как-то сходило с рук. Совсем обнаглел мужик. Но и спорить с губернатором, обострять из-за пустяка, в сущности, отношения с первым лицом в губернии Полтавину тоже не хотелось. А тот, естественно, будет настаивать на невиновности своего старого приятеля. Да и, судя по рассказу, оно вроде бы дело совсем простое. Вот свидетели – да, это серьезный вопрос. Но уж Ванька-то Самохвалов, председатель Заводского районного суда, тоже давний приятель губернатора и того же Роберта Васильчикова, наверняка отыщет нужного ему свидетеля. У этих ребят из губернаторского окружения в городе все схвачено.
Без особой неприязни подумал об этом Полтавин, а как об объективном факте, выступать против которого умному человеку было бы просто глупо. Григорий Петрович был назначен сюда относительно недавно, всего лишь год с небольшим назад, но, увидев и оценив расклад руководящих сил в губернии, понял, что плыть против течения здесь захочет разве что потенциальный самоубийца. И принял факт за данность.
– Ладно, не мельтеши, подошлю кого-нибудь из наших ребят. Дам команду. Но и ты смири свой нрав. Четыре трупа – это уже перебор.
– Ну ты, ей-богу, Гриша, нашел о чем напоминать! Ну была судебная ошибка… А так – несчастный случай на охоте… Опять же с мальчишкой тем давно уже грех свой замолил, зачем вспоминать? Вроде я рецидивист какой! Скажешь тоже. Эту тему мы вообще не будем трогать. А что разговоры, так на то они и разговоры – болтовня одна пустая. И их надо пресекать! Так подошлешь? Или мне Лешу все-таки попросить о помощи?
– Сейчас распоряжусь, – недовольным тоном ответил генерал и поморщился – получалось так, что этот адвокат-прохиндей еще вроде бы и отчитал его за что-то. Ишь ты, не нравится ему, когда о прошлых пакостях напоминают! Грехи он свои замаливает, видите ли. Врет, сукин сын. Еще и на губернатора ссылается…
Но делать было нечего, и генерал, положив трубку, снова поднял ее и набрал ноль два.
– Полтавин говорит. Дежурного! Кто? Свиридов, ты? Там происшествие, мне доложили…
– Вы об убийстве на Парковой, Григорий Петрович, да?
– О нем самом… Уже слышал?
