темень и грязь, Одиссей шёл через полгорода к Свекольниковой. Под мышкой он держал куль с продуктами – лакомую добычу для любого бандита. Выходить из дома после наступления темноты было очень опасно. Если в дневное время ЧК поддерживала в городе относительный порядок, то по ночам на улицах безраздельно властвовал разного рода уголовный элемент.
Где-то поблизости хлопнули выстрелы. Одиссей увидел, как в конце улицы заметались тёмные силуэты. Но странное дело, к одинокому прохожему с увесистым пакетом под мышкой никто не посмел приблизиться. Уличные грабители, словно на расстоянии чувствовали в нём новоиспечённого сотрудника могущественного ЧК.
– Как, это вы?! – на лице открывшей дверь Свекольниковой было написано, что она до крайности изумлена приходом Лукова.
– Вот, возьмите, – Одиссей протянул женщине пакет.
– Что это? – демонстративно убирая руки за спину, холодно поинтересовалась Свекольникова.
– Здесь продукты, Надежда Павловна. Сами поешьте и мужу отнесите.
– А, понимаю!
Голос Свекольниковой сделался замедленно-вкрадчивым, а глаза округлились, став огромными, как у ненормальной. – Иуду замучила совесть. Откупится желаете?
– Напрасно вы так, Надежда Павловна. Я ни в чём не виноват перед вами. Вашего мужа должны скоро отпустить… я хлопотал за него…
– И чем же чекисты расплачиваются со своими прислужниками?
Будто не слыша обращённых к ней слов, безумная женщина взяла в пакет и заглянула в него.
– О! Весьма недурственно! Весьма… Значит, вот за этот жирный паёк вы и продали моего Николая Гавриловича.
Одиссей ещё раз попытался что-то объяснить Свекольниковой, но она вдруг набросилась на него с истеричным воплем:
– Доносчик!
Если бы не очки, обезумевшая женщина выцарапала бы ему глаза.
Выронив пакет, Луков бросился вниз по лестнице, на ходу поправляя задравшиеся на лоб очки. Сверху в него летели консервные банки и проклятия:
– Чтобы тебя дьявол разорвал! Пусть по твою душу из самой Преисподней явиться яростный зверь, чёрный человек!
Сбегая по ступенькам, Луков всё время слышал над головой это: «яростный зверь», «чёрный человек», пока всё не слились воедино в «человекозверя».
Лёг спать Одиссей только под утро. Ему снилось, что он сидит в каком-то простонародном трактире. Корчма полна народу. Люди за соседними столами едят, выпивают, громко разговаривают.
Вдруг среди посетителей проходит странный шумок. До слуха Лукова долетает взволнованные голоса: «Смотри! Это он! Он! Зверь! Зверь! Зверь идёт! Смотрите!
Все бросаются к окнам. Одиссей тоже пытается рассмотреть того, чьё появление так всех взволновало, но к окнам трудно подступиться. В конце концов, ему удаётся через чьё-то плечо заглянуть в окно, но кроме неясного мужского силуэта вдали он никого не успевает заметить. Тем не менее проснулся Луков весь в поту.
