дать себе волю, я тебя поддержу.
– Дать себе волю?
Айона расхохоталась. Отлегло.
– Я имею в виду – потянет поорать, побушевать, высказать небесам, что ты о них думаешь…
– Да какой в этом смысл?
– В этом как раз смысл очень большой. Так что если появится настроение, знай – я на твоей стороне. Пойду принесу флаконы и коробки. Я знаю, где они лежат.
– Спасибо. За все спасибо. Когда закончим, не отвезешь подарочные наборы в лавку? Мне хочется, чтобы они как можно скорее поступили в продажу.
– Конечно. Но ты действительно хочешь побыстрее доставить их в магазин или тебе надо меня сплавить?
Да уж, подумала Брэнна, нюх у сестренки – не обмануть.
– И то и другое, но тебя – совсем ненадолго. Я рада, что ты здесь, но недолго я бы побыла в одиночестве. А когда вернешься, мы сможем заняться более важными делами.
– Ладно. – Айона принесла коробки и начала их заполнять. – Сколько таких?
– Полдюжины. Спасибо.
– Если хочешь знать мое мнение – я думаю, ты права.
– Насчет коробок?
– Нет, не насчет коробок. Насчет произошедшего. Насчет того, что вас с Фином собрала вместе какая-то посторонняя сила.
– Не уверена, что я права, но к такому выводу я пришла.
– Я думаю, так и есть. – Айона пригладила ежик белокурых волос и взглянула на сестру. – Может… Надеюсь, я не слишком нажму на больную мозоль, если скажу, что вы с Фином оба, возможно, хотите быть вместе, и не исключено, что это подсознательное желание время от времени пробуждается. И прошлой ночью, уж не знаю, по какой причине, мог быть как раз такой случай.
– Все бы хорошо, сестренка, вот только не много ли в твоем рассуждении всяких «может быть» да «возможно»?
– Это я так пытаюсь поделикатнее выразиться. В том, что вас друг к другу тянет и это желание выходит на поверхность, никакого «может быть» нет. Прости, Брэнна, но только слепой или глупец этого не заметит и не почувствует – особенно теперь, когда мы все так тесно друг с другом связаны общим делом.
Руки у Брэнны по-прежнему были заняты работой, голос звучал спокойно.
– Люди много чего хотят, но не всегда это достижимо.
«Больная мозоль», – напомнила себе Айона и не стала напирать.
– Я что имею в виду? Очень может быть, что прошлой ночью вы оба оказались несколько уязвимыми, ваша защита и, если так можно выразиться, линия обороны оказалась ослаблена. И это, как бы получше сформулировать, открыло некую дверь и впустило эту самую постороннюю силу. Не Кэвона, нет, потому что это противоречит всякой логике.
– Нам было больно. – И эта страшная боль никак не утихнет, мысленно прибавила Брэнна. – А в этом и заключается цель его существования – причинить нам вред.
– Да, но… – Айона помотала головой. – Он нас не понимает. Ему неведомы любовь, верность, подлинное самопожертвование. Похоть – да.
