побежали за друганами, которые под локотки повели Андрея в степь, но мужики тоже шуганули их, да и женщины закричали. Но двое пацанов, прячась, огородами да кустиками, всё же увязались.
…Шумно перешли ручей, попутно кто-то упал в тёплую воду и немного освежился, но в целом, все были настроены решительно, было не до купания, когда проводится такое важное следствие, а тут, можно сказать, решается судьба честного имени, своего же другана.
Толпа шла споро и шумно, галдя по делу и выражаясь, особенно, когда падал неустойчивый герой, а через него летело еще несколько человек кувырком. Солнце уже катилось к закату, со степи потянуло зябким ветерком, и компания заметно оживилась. Как только перешли дорогу, тут же присели под кустами – и пустили стакан по кругу. Петро руководил важным процессом: плескал, как было у них принято, по десять капель, каждый торжественно принимал и говорил своё слово за смелого «ангидрида». Пацаны бегали кругами, но не очень далеко. Неожиданно все остановились… такой картины никто ещё не видел, хоть прожили в степи всю свою сознательную жизнь. Сначала, осторожно выглядывали из-за кустов, и просто смотрели и молчали, потеряв дар речи, и только через несколько минут стали бурно обсуждать. А обсуждать было что.
Метрах в пятидесяти от них, на дороге, друг против друга, стояли орёл и суслик. Все увидели такое, чего никогда никто не видел, потому что и такого не должно быть никогда. Орёл в степи всегда был охотником, а суслик добычей. Пока орёл кружит высоко в небе, можно за степь быть спокойным, а значит, законы природы для всех остаются такими, какими их установил Создатель и другому не бывать. А тут… стоят, качаются, как два другана с похмелья – суслик и орёл, беседуют. По виду, так отношения выясняют, что почём, да что и как тут, в степи, на полном серьёзе, вроде. А кто тут хозяин!
– Не, мужики, что делается, а! А суслик-то как, как моя стоит, руки в боки!
– Сдохнуть можно! Ну, додумались, да. а, стоят, как друганы… Делят чего ни то? – Петро едва не поперхнулся десятью каплями.
А Кожахмет бледнел всё больше и больше, тёр усиленно глаза, потом нарвал травы и вытер лоб.
– Э..э, совсем плохо дело, однако, – сказал он и погрозил пальцем в небо. – Отец говорил, дед говорил, его дед так говорил… Ой бай-яй!
– Не тяни, Кожа, что они тебе говорили, может они тоже такого не видели, – подмигнул Фёдор.
– Э..э, дед моего деда тоже говорил, что мир поломается, когда вода уйдёт совсем глубоко, а рыба вылезет на берег и как заяц прыгать будет. Когда волк придёт к человеку и скажет – давай пацана твоего, теперь волчонком будет он! Ворон наглый шибко станет, прилетит, сядет на голову, э. э, скажет, давай глаз выклюю, смотреть теперь некуда тебе. Гордый орёл будет разводить руки и суслика шибко бояться, да? Точно, как баба худая станет орёл. Мужики, конец света будет, однако.
– Сам ты, как баба разнылся! – крикнул кто-то.
– Не скажи так, наши старики дело знали. Орёл не должен с сусликом калякать. Не по закону это, прав, Кожа, – важно заметил Степан. –
