за зуб»
Христианство много разрешало ради царей земных.
На войне многие отрицали само существование любой морали. На войне можно было все. Но Вальтер не мог согласиться с этим, и он мучительно придумывал оправдание своим действия. Он вынужден убивать. Он не умеет ничего делать, кроме как убивать. Значит, он может убивать. Он идет к высшему через самосовершенствование. А война – это испытание… в итоге, Вальтер вновь возвращался к Ницше. Мозг перенапрягался, наступала бессонница, и тогда он шел в палатку к лейтенантам и пил хорошее мозельское из запасов одного из них. Это его усыпляло.
Вскоре все изменилось. Дивизии Вальтера приказали атаковать неприятеля. Удар кавалерии с фланга заставил русских отступить, драгуны продвигались без какого-либо сопротивления. Наконец русские допустили ошибку. Целых два их армейских корпуса слишком увлеклись наступлением и оторвались от основных частей. Герр Людендорф не стал ждать, последовало окружение.
В леске у Мазурских болот эскадрон пережидал артиллерийскую стрельбу по оставшимся и окопавшимся русским частям. При каждом выстреле кони прядали ушами и переступали с копыта на копыто. Драгуны успокаивали лошадок, похлопывая их по спинам. Оберлейтенант Пфайль стоял рядом с Вальтером и нервно тряс эфес сабли.
– Ну, когда…
– Не нервничайте, Генрих, рядовые видят боязнь командиров и тоже начинают бояться.
– Я не боюсь, командир. Просто уже бы в атаку, поскорее.
– Хотите геройски умереть?
– Если надо, я умру.
– Вы верите в бога?
– Конечно.
– Ну, тогда вы не должны бояться. Правда. Ведь есть рай, а все воины попадают в рай, не так ли?
– Да, я верю в это.
– Тогда внимание… канонада закончилась? Это значит, пора выдвигаться. Господа! Рысью, повзводно, вперед! – Вальтер вытащил из кобуры пистолет. Эскадрон тронулся из леска к русским окопам. Оберлейтенант Пфайль с обнаженной саблей впереди своего взвода уже домчался до первых, взрыхленных снарядами, траншей.
В траншеях были только трупы. Где-то в земле шевелились еще не умершие, но уже и не живые люди. Клочки ткани, ноги, руки, головы, оторванные от тел, сочились несвернувшейся свежей кровью. Траншеи потеряли свою форму и казались просто длинной незакопанной могилой с биологическими остатками.
«Интересно, а эти русские тоже попали в рай?» – подумал Вальтер, осматривая трупы.
Раздались выстрелы со стороны леса. Серые пятнышки шинелей, огрызаясь вспышками, бежали с дальней траншеи к лесу. Драгуны перешли в галоп и понеслись к отступающим. Сабли сверкали на солнышке, и серые шинели окрашивались бурым неярким цветом. Вальтер скакал с взведенным пистолетом позади эскадрона. Последнего русского зарубили на опушке леска за траншеями. Вальтер приказал прочесать лесок и въехал под своды рощи. Деревья были молодыми
