Моисеевич пододвинул ухо еще ближе.
– Где же?
Ответ удивил.
– На фотографии. Эта камея могла принадлежать Александре Федоровне, жене последнего российского императора.
Яков Михайлович наморщил лоб.
– Минуточку. Возможно, мы проверим это прямо сейчас.
Он достал сотовый и стал что-то в нем искать.
– Слава богу, нашел. Все-таки профессиональная память не подвела.
И протянул телефон.
С экрана айфона на них смотрела императрица Александра Федоровна, сидящая в кресле с каким-то рукодельем в руках. Лев Моисеевич увеличил изображение, и они с Машей увидели на груди женщины знакомое украшение. Суслин смотрел на фотографию довольно долго.
– Да, похоже, это наша камея, – наконец сказал он и поднял глаза на Музыканта.
– Не хочу быть столь же категоричным, ведь вживую камею мне увидеть не довелось.
– Но вы…
– Да, я много лет занимался драгоценностями царской семьи, даже книгу написал, но не все они, как вы понимаете, сохранились. Утеряно довольно много. О судьбе именно этой камеи я сейчас поведать не могу. Мне нужно время.
Поскольку директор антикварного магазина и его прелестная помощница со светлыми колдовскими глазами молчали, Яков Михайлович понял, что от него ждут большего.
– Наверняка вам известно, что часть фамильных ценностей семье отрекшегося императора удалось забрать с собой сначала в Тобольск, а затем в Екатеринбург. Они спрятали все это в одежде, например в корсетах княжон. Один из тех, кто участвовал в расстреле Романовых, Юровский, вспоминал, что пули наганов рикошетом отскакивали от одежды царских дочерей и даже штык не мог пробить корсажа. Позже, когда тела убитых привезли к шахте и стали снимать с них одежду, обнаружили вшитые в корсеты драгоценности. У Александры Федоровны в платье нашли жемчужный пояс, состоявший из нескольких ожерелий. У княжон тоже. Всего почти восемь килограмм драгоценностей. И это была лишь часть. Что-то осталось лежать на месте, где останки сжигали. Одно время все изъятое хранилось в подполе одного из домов Алпатьевска. Спустя год, когда красные снова заняли Екатеринбург, драгоценности достали и увезли в Москву. Что стало с ними потом, доподлинно не известно. По одной из версий, большевики просто разобрали украшения на составные части и продали по отдельности.
Яков Михайлович вздохнул, словно сокрушаясь о давней трагедии.
– Другая часть драгоценностей была передана царской семьей на хранение доверенным лицам еще в Тобольске. Монахиня Марфа Уженцева вместе с неким Василием Корниловым прятали их до тридцать третьего года, пока за ними не пришли. Тогда было изъято сто пятьдесят четыре предмета. Уженцеву и Корнилова расстреляли, а сами ценности, среди которых были и колье, и изделия Фаберже, и бриллианты, снова исчезли без следа. Специалисты считают, что с ними поступили так же – раздраконили и продали, чтобы пополнить оскудевшую казну. Кстати, малая часть фамильных драгоценностей
