но было поздно: ветер швырнул платье к ногам незнакомца в шляпе. Тот наклонился, его пальцы коснулись ткани, и песчинки скользнули с атласа вместе с Доллиными надеждами.
В первое мгновение Долли была готова разорвать незнакомца на части! Сердце стучало как бешеное. Она обернулась: отец с каменным выражением на лице направлялся к бедняге Катберту, мать застыла в виноватой позе, а приятели девушки с ямочками на щеках согнулись от смеха, стуча ладонями по коленкам.
Происходящее на пляже – ослику все-таки удалось сбросить юного шалопая – так захватило Долли, что, не сознавая, к кому обращается, она крикнула:
– Эй ты…
Незнакомец явно собирался похитить платье, и теперь только Долли могла ему помешать.
– Что ты задумал?
Мужчина поднял лицо, и от неожиданности Долли задохнулась.
– Я спрашиваю, – взволнованно повторила она, – что ты задумал? Это платье не твое.
Мужчина в шляпе открыл было рот, и тут перед ними вырос констебль Саклинг, который совершал обход пляжа.
Констебль Бэзил Саклинг патрулировал пляж все утро. Темноволосая девушка сразу привлекла его внимание, и с тех пор констебль не сводил с нее глаз, отвлекшись только на ослика и его незадачливого седока, а когда снова взглянул в сторону девушки, ее и след простыл. Несколько тревожных минут констебль искал ее глазами, прежде чем обнаружил за углом купальни. Девушка подозрительно горячо беседовала с каким-то оборванцем, который все утро торчал за эстрадой, надвинув на лоб шляпу.
Сжав дубинку на поясе, констебль устремился через пляж. Ноги вязли в песке, выходило не слишком изящно, но он старался, как мог. «Это платье не твое», – услышал констебль, оказавшись рядом с купальней.
– Все в порядке? – спросил Бэзил Саклинг, втягивая живот.
Вблизи девушка была еще краше, чем издали. Губки бантиком, кожа нежная, словно персик, гладкие пряди обрамляют лицо в форме сердечка.
– Этот малый к вам пристает, мисс? – добавил констебль.
– Ах нет, сэр, ничего подобного! – воскликнула красотка, и ее щечки очаровательно вспыхнули. Еще бы, не каждый день встретишь бравого мужчину в форме. А девушка и впрямь очень мила. – Этот джентльмен хотел вернуть мне одну вещь.
– В самом деле? – нахмурился констебль, изучая высокие скулы и дерзкие черные глаза оборванца. Эти глаза придавали наглецу вид чужака, определенно ирландский вид, и констебль сузил зрачки. Молодой человек развязно переступил с ноги на ногу, издав тихий печальный вздох, который окончательно вывел констебля из себя.
– Так и было? – повторил он тверже.
Ответа вновь не последовало. Рука констебля вцепилась в верную дубинку на поясе, пальцы покалывало от приятных воспоминаний, и он почти расстроился, когда нахал, вероятно, смекнув, что шутки кончились, кивнул.
– Хорошо, – сказал констебль. –
