Последний Иерусалимский дневник. Игорь Губерман

      Любил я в жизни первой половине

      сомнительных людей любое месиво;

      однако же, признаться, мне доныне

      об этом вспоминать легко и весело.

      Ты напрасно тужишься, философ,

      чушь из головы не городи,

      лучше состругай из ветки посох

      и с сумой по миру походи.

      Выслушивал я разные суждения,

      они бывали свежи и несвежи,

      и вскоре я дошёл до убеждения,

      что умные несут херню не реже.

      Божью милость нынче трудновато

      выпросить молитвой и постом,

      вся планета движется куда-то,

      в то, что у кобылы под хвостом.

      У времени мы не были в опале,

      хоть не возили нас автомобили,

      но дивные подружки с нами спали,

      и ветреные девки нас любили.

      Слегка сегодня был я озадачен,

      заметив, что в житейской канители

      уже себе желаю не удачи,

      а здравого ума в ходячем теле.

      Других таких не сыщешь наций,

      где б мы ни жили, всё похоже:

      еврей не хочет растворяться,

      а если хочет, то не может.

      Отрадно в годы на закате,

      когда почти закончен путь,

      вдруг ощутить, насколько кстати

      сейчас бы выпить что-нибудь.

      Я к себе домой пускал не всякого,

      потому что гости – это честь;

      всех мы угощали одинаково:

      водка и закуски – всё, что есть.

      Признаться в этой горести легко:

      от музыки держусь я в стороне.

      От музыки живу я далеко.

      Но музыка звучит порой во мне.

      Возможно, я избыточно серьёзен,

      однако же, поклонник созидания,

      без веры в Бога стал религиозен,

      оглядывая чудо мироздания.

      Уже такое всякое наверчено

      о вируса стремительной победе,

      что, если всё выслушивать доверчиво,

      то крыша обязательно поедет.

      Творцом положена граница

      познания и тьмы, и света,

      но хомо сапиенс резвится,

      ничуть не думая про это.

      Натешась

Скачать книгу