быстро вышли четыре фигуры. А ОНА уходит.
– Не курю, – не сбавляя хода и едва повернув голову сказал Вова.
– А че сразу не сказал, а? Че, крутой такой?
«Уйдет!»
Дальше Вовчик помнит смутно. Помнит, что к нему подскочили быстро, помнит пьяные рожи, помнит вспышку в правом глазу, кого-то он уронил подсечкой, потом пару раз ударили в челюсть и под ребро, подло держали руки. А потом вдруг возник, словно молния, женский голос: – «Стоять!» – и какая-то холодная волна окатила его всего… А затем его взяли под руку и провели мимо четырех спокойных силуэтов… Полностью очнулся он за кухонным столом, с чашкой кофе в руках. А напротив – ОНА!..
У Володи тихо опустилась челюсть. Потом медленно он закрыл рот, с трудом сглотнул какой-то комок.
– Тебе больно?
– Нет.
– А ты куда шел? Тебя ждут?
– Нет.
– Ты здесь живешь?
– Нет?
– А как тебя зовут?
– Нет… Э… Это… Е… Вовчик… Володя… Фамилия… такая…
– А меня Аэлита.
– А… очень приятно…
– Да ты кушай, Володя. Печенье, бутерброд делай.
– М… Спасибо.
«Какие глаза! Таких ведь не бывает!» – не мысль, подсознательное чувство прекрасного, потаенные эмоции… Малахитовые. Ярко-зеленые! Распахнутые. А как передать их выражение? Неземной взгляд и все, ничего больше не скажешь, не добавишь. И чем-то этот взгляд ему знаком…
– А ты всегда такой неразговорчивый? – ОНА улыбнулась сильней. Улыбка!.. Ослепительные белые зубы. Опять перевел взгляд на глаза. Обжегся. Утонул… Волосы темные, длинные. Лицо очень приятное, круглое, пухловатое. Да она и сама, оказывается, «в меру упитанная».
Вовчик уткнулся взглядом в чашку с кофе.
– А Вы с какой планеты? – вдруг тихо спросил он, не поднимая глаз. И подумал: «Крыша у меня точно поехала.» Ему было и стыдно, и страшно, но не задать этот вопрос он не мог. Его мозг в эти минуты действовал сам, в режиме свободного плавания, неконтролируемо.
– А тебе это необходимо знать? – через несколько секунд услышал он спокойный ответ.
Тогда он изумленно, с замиранием всего своего организма, посмотрел на НЕЕ. Она слегка улыбалась, но как будто с уважительным интересом разглядывая его, как ему казалось, глупое в ту минуту лицо. И не было в ее глазах ни насмешки, ни издевательства, ни недоумения, ни пошлости. Ни страха. И не походил тон ее ответа на простую шутку. А Володя в эти секунды внутренне сжимался и сжимался, стремясь сойтись в точку. Его словно составляли сплошные эмоции и мысли, но уплотненные до такой степени, что становились неразличимыми.
– Конечно, – выдохнул он ответ на ее вопрос.
– А зачем?
И тут он уже не выдержал. Словно что-то взорвалось внутри. Сверхновая… Не помня себя, как ватный,
