ответил мне брат, но таки отпустил, правда, тут же схватил за плечи и уставился на мои губы. – Это что?
И почему я надеялась, что не спросит?
– Улыбнулась неудачно, – скривила я губы и отвела взгляд в сторону.
Он же ходячий детектор лжи, знает меня как облупленную, не поверит ведь.
– С Нинкой опять подралась? – предположил Мишка, ухмыльнувшись.
– Тебе виднее, – пришлось согласиться мне сквозь сжатую челюсть.
Всё равно правда звучит неубедительно. Не говорить же, что я сама себе ночью губу разбила, да еще и зуб вынесла.
– Она тебя когда-нибудь прибьет, – мрачно произнес он, отпуская мои плечи, и немного погодя добавил: – или ты её.
– Не прибьет, – отмахнулась я, отвечая на неудачную шутку брата, и тихо протопала через зал в свою комнату, прикрыла дверь, после чего сползла по ней на пол и приглушенно вскрикнула, закрывая ладонями рот.
Почему же так больно?!
На месте, где еще ночью находился мой зуб, дергало так, что я губами чувствовала свой пульс. Я не смогла сдержать слезы, потому минуты три сидела на полу и тихонечко плакала. Главное, что не при Мишке разрыдалась. Вот… только… что мне родителям сказать?! Скинуть все на Нинку?
Она бы не обиделась, даже обрадовалась бы, но мне самой такие проблемы не нужны. Мало ли чего: мама решит в школу наведаться, объясняй потом, что да как. К тому же, Нинка если б и ударила, то не по губам, скорее бы пощечину вмазала. Наши с ней драки и драками-то не назовешь. Просто озлобилась на меня девчонка еще в начальных классах. Я сама виновата была, предала ее, прекратила с ней отношения ради своего нынешнего друга. Вот Нинка теперь и старалась показать, что мне без нее обязательно должно быть плохо, а плохо сама и делала. Да и ладно, это можно назвать своеобразной любовью: подумаешь, пару клочков волос друг другу выдрали да слов обидных наговорили. Я уже и не представляю себе иную школьную жизнь.
Вдоволь наобнимав свою голову и до самых кончиков пальцев на ногах прочувствовав зубную боль, я переползла на кровать. Спать не хотелось. Боже упаси, чтобы опять какая-нибудь чушь приснилась. Поэтому по привычке потянулась к тумбочке и, взяв ручку и ежедневник, начала писать. В мельчайших подробностях я описывала свои ночные кошмары и сегодняшнее утро, чтобы потом попробовать разобраться в этом безумии.
Когда же закончила свое занятие, боль в голове казалась незначительной.
Осторожно вернула ручку и дневник в тумбочку, стараясь как можно тише прикрыть потом дверцу, и медленно встала с кровати. Попытала счастье, собравшись заправить постель, но с каждым резким движением по вискам начинало ощутимо стучать. Так что, решив отложить это занятие до обеда, поплелась к шкафу и, сжав зубы, рывком открыла двери: тут уж деваться некуда, не в пижаме же в школу отправляться. Двери все равно клацнули петлями, поцарапав этим звуком мой затылок.
