смешанные с гневом. С яростью.
Он продолжает:
– Макс, Сэйнт и Кэш Дитио. Феникс и Чейз Дивитэ. Рагуэль, Эйс и Эли Ребеллис.
Над последними двумя он смеется. Мои глаза устремляются к Нейту, которого удерживают Чейз и Кэш. Кажется, он совершенно не в себе. Недостаток света и пелена слез затуманивают мое зрение, но, даже ничего не видя, я явственно это чувствую.
Лукан продолжает.
– Нейт Малум-Риверсайд.
Затем он смеется, снова приближая губы к моему уху.
Я закрываю глаза, борясь с рвотой, которая вот-вот извергнется из моего рта. Не только от его близости, но и от его прикосновений.
– Йохан, Хантер, Джейс и Мэдисон Венари.
Я замираю. Все эмоции словно стираются с моего лица.
– Слышишь, Лебедь? Тебя удочерили… тебя и твоего сумасшедшего братца.
Что? Слезы потоком льются из моих глаз. Это не может быть правдой. Ни в коем случае. Он просто мучает меня. Мой папа – это мой папа, а моя мама – это моя мама. Почему я должна ему верить?
Я смотрю на Бишопа, который наконец поднимает на меня взгляд, и вижу это. Его глаза. Я видела этот взгляд, когда мы были наедине. Его брови нахмурены, а глаза прикованы к моим.
Это не просто правда. Он давно все знал.
Рыдания сотрясают мое тело, и мои колени подгибаются, но Лукан поднимает меня обратно.
– Осторожнее, осторожнее… Может быть, ты поговоришь со своим парнем о том, что означают эти фамилии и какие обязанности за ними кроются? Но, Лебедь, позволь мне сказать тебе вот что, – резко шепчет он мне на ухо. – Когда ты все узнаешь, они убьют тебя.
Мне все равно.
Меня удочерили. Вся моя жизнь была ложью. Я была не права. Я не могу никому доверять. Только Деймону. Деймон. Его образ всплывает в моей голове, но вместо того чтобы успокоить, вызывает новые слезы.
– Поэтому я облегчу тебе задачу и расскажу о главном секрете! – кричит он сквозь истерический хохот.
Наклонившись, я замираю, мое тяжелое дыхание – единственное, что нарушает тишину.
– Ты…
Гремит выстрел, и Лукан с криком падает на землю.
Я замираю, в ушах гудит звук от выстрела.
Боль.
Злость.
Ярость.
Ярость.
Ярость.
С каждой секундой во мне закипает жар. Его прикосновения к моему детскому телу. То, что он заставил меня сделать с Брантли. И то, что он заставил Брантли сделать со мной, когда мы были детьми.
– Хватит! – кричу я, мои остекленевшие глаза устремлены на стоящую передо мной машину.
Тишина.
Я медленно оборачиваюсь и вижу, что Бишоп сидит рядом со мной, опустившись на колени перед Луканом, который истекает кровью на дороге.
Я смотрю на Лукана, наклонив голову. Улыбаясь, я шепчу:
– Я счастлива видеть твою боль.
Лукан смотрит мне прямо в глаза.
– Я
