музыка закончилась, Андроник похвалил юношу:
– Хорошо играешь.
Флейтист поклонился.
– Назови свое имя, – велел Андроник.
– Здесь я Фотий, а на родине был Гудимом, – сказал юноша, с трудом подбирая греческие слова.
– А где ты родился?
Флейтист печально вздохнул:
– На Руси.
Только теперь Андроник обратил внимание, что у флейтиста волосы светлые, кожа не смуглая, хотя и загорелая, а глаза прозрачно-голубые.
– Как же ты попал в Константинополь?
Музыкант виновато развел руками.
– Прости, князь, но я не сумею рассказать об этом по-гречески. Мало я еще знаю ваш язык.
– Ну, не сумеешь, так не сумеешь. Давай, сыграй что-нибудь трогательное.
Полилась заунывная душещипательная мелодия, так тронувшая Андроника, что у него по щекам потекли слезы. Он вообще был чувствительным человеком.
– Ах, какая жалостная песня! – всхлипнул он. – Как она волнует мою душу!
На следующий день Андроник взял с собой Фотия, чтобы усладить игрой на флейте слух одной из своих любовниц. Эта пассия двоюродного брата императора, молодая вдова по имени Феодосия, имея такого завидного, как Андроник Комнин, любовника, потихоньку от него развлекалась с другими мужчинами. Андроник злился на красавицу, но не потому, что был ею сильно увлечен, а больше из уязвленного самолюбия. Она же при каждой их встрече клялась любовнику в верности и утверждала, что все дурные слухи о ней – происки завистниц.
Феодосия принимала Андроника в украшенном мозаикой зале. Любовники ужинали за столом, а Фотий играл им на флейте. Вдова не осталась равнодушной ни к музыке, ни к юному музыканту. Стоило Андронику хоть на мгновенье отвлечься, как Феодосия бросала на флейтиста пламенный взгляд. Фотий смущался и фальшивил.
– Что это с тобой? – сердито спросил Андроник после очередного сбоя мелодии.
– Он уже час нам играет, устал наверное, – заступилась за юношу хозяйка. – Пусть отдохнет, а нам с тобой и без музыки будет весело.
– Ладно, пусть отдохнет, – смилостивился Андроник.
Юноша проследовал за рыжим евнухом в крохотную коморку, где ничего не было, кроме циновки на полу.
– Сиди здесь, – велел евнух. – Попозже тебе принесут еду.
– А можно поиграть? – робко спросил Фотий.
– Играй, но только тихо.
Евнух ушел, а Фотий принялся наигрывать грустную мелодию. Прошло около часа. О флейтисте, похоже, все забыли. Еду ему так и не принесли, а тут еще его начала мучить известная нужда. Не вытерпев, Фотий покинул коморку и стал искать выход на задний двор. Будто нарочно, нигде не было слуг, и флейтист заблудился в темноте. Идя почти на ощупь, он оказался в какой-то закрытой галерее, где от отчаянья едва не заплакал. Внезапно на юношу словно ветерком повеяло. Он обернулся и увидел прекрасную Феодосию, в нижней рубахе из тонкого полотна,
