на моих ресницах, веки сомкнулись.
Я слышал это много раз.
Скука спрыгнула от понимания того, что помещение изменилось. Лучи стали тьмой, тень стала светом. На самый неосвещенный угол было больно смотреть. Там стояла ёлочка, забытая с Нового года, иголки ее были солнечными лучиками. Черные стены светились, там, где на них не падал свет. Сцена была невнятной, и поэт почти терялся в этом тумане мрака. Слова были яркими и красочными и по-иному воспроизводили структуру того же пузыря.
Смыслы были наполнены стремлением к жизни.
Один из поэтов был похож на кабанчика, он был розов лыс, широк с небольшим пятачком. От румянца его пеклись румяные стихи.
Другой, худой с плетьми руками, головой похожей на виноградину вещал что-то фруктовое.
У третьего, в огромных рыжих бакенбардах искрили огненные строки.
– Теперь ты!
Я понял что «ты» относится ко мне.
– Читай! Читай! Читай! – подхватил зал.
Я шагнул во тьму.
Я не считал себя поэтом, но в чёрной пелене я четко увидел ткань того, что нужно читать.
Точка стиха повисла в пустоте.
– Ты не мертвый? – раздалось в тишине.
– Вроде нет, – ответил я.
– Здесь собираются мёртвые поэты, – это заявление поставило в тупик и заставило по-другому посмотреть на сегодняшний вечер.
– То есть… – я собирался мыслями и ничего глупее спросить не смог. – То есть вы умерли?
– Да, – прошелся по залу шелест.
– И я могу на ваших заседаниях встретить Дельвига, Сологуба, Лохвицкую?
– Нет, не можешь. Их читают. Ты не встретишь здесь хоть сколько-нибудь популярного поэта. И не встретишь еще по одной причине: ты – живой.
Эта «й» повисла такой звенящей тишиной, что я понял – мне нужно идти.
Медленно-медленно, словно воздух вокруг обрел необыкновенную плотность, я двинулся к выходу. Пространство, которое можно было преодолеть в несколько шагов, развернулось многокилометровой дорогой.
Я думал о том, что у меня есть все шансы оказаться в обществе мертвых поэтов. И о том, что есть еще время… Время, чтобы там не очутиться.
Я распахнул дверь и вышел. Меня сразу обступили поэты живые.
– Ну как там?
– Как там?
– Как там?
Я ошарашено бормотал о том, что все вы исследуете смерть, и ваши представления о ней размыты, вам не дано ее познать. А ОНИ…
Они исследуют жизнь.
Я понял, что нахожусь внутри того пузыря, который только что лопнул в моей голове, я осторожно снял его с себя и отдал тебе.
Не дрогнула ни единая ресничка, лишь губы твои приоткрылись.
Я смотрю на твоё любимое лицо и жду твоего пробуждения, жду, пока ты мне расскажешь о своём сне.
Пароли от любви не сменишь…
Пароли от любви
