теперь, 32-х летняя Татьяна, перебирая направления, результаты анализов и прочую макулатуру, раздраженно вздыхала, не понимая, когда и почему ее Митя стал обыкновенным, скучным и серым мужиком. Он обзавелся животиком, выпирающим над неизменными трико, с оттянутыми коленками, покрытая пылью гитара отчаялась когда-либо покинуть каземат за шкафом, все разговоры велись о работе, деньгах и предполагаемых расходах, друзья, которые раньше часто приходили, сейчас словно вымерли. И если вдруг сама Татьяна засиживалась у подружек, дома ее ждал долгий и нудный разговор или, что еще хуже, обиженное молчание. Прежде семейные дрязги могли разогнать нежные и одновременно страстные ночи, а теперь, каким – то непостижимым образом, молодые люди лишили себя этого удовольствия. Митя перестал благодушно реагировать на Танины отказы, когда она бывала не в настроении. Однажды, со злости, Таня уступила, своим безучастным поведением пытаясь дать понять мужу, что занятия сексом без обоюдного желания лишены смысла. Однако Митя намека не понял. Это обстоятельство шокировало Татьяну. В тот раз она промолчала, и ситуация повторилась. Как следствие, искреннее желание спать с мужем, появлялось все реже. Таня молчала, скрипела зубам и чувствовала себя вещью.
Подобное существование наскучило Тане настолько, что порой ей безумно хотелось выбраться из этой семейной трясины, уехать далеко-далеко и начать новую жизнь, но неизвестность пугала, а привычки и устоявшийся быт пудовыми гирями висли на ногах, позвякивая цепями и отгоняя «крамольные» мысли.
Скоро Таня нашла выход. Случилось это, как всегда, неожиданно. Признательный пациент преподнес презент в виде коньяка и конфет. За беседой вечер прошел незаметно и закончился подобающе. Таким образом, молодая женщина выразила свой протест, предпочтя открытые беседы с мужем тайному действию на стороне. Поначалу Таня корила себя, поглядывала на Митю, пытаясь понять, почувствовал ли он измену, но после, найдя-таки повод, оправдала свой поступок, а потом и вовсе вошла во вкус. Из спортивного интереса молодая женщина продолжала заводить интрижки и ничего не значащие романы, свидетелем которых была Анжелика, так как только во время ее дежурства Таня позволяла себе легкий адюльтер. Лишь однажды Лика спросила ее:
– Тань, зачем тебе это? Разве ты не любишь Митю?
Таня разозлилась. В первую очередь на себя, так как сама себе не раз задавала этот вопрос, а затем и на Анжелику, за то, что та заставляет ее озвучить мысль, которую и думать-то не хочется. Таня, защищая себя от себя же, презрительно скривила губы:
– Любишь, не любишь, плюнешь, поцелуешь, – детский сад! Что такое любовь и есть ли она вообще? Ну, скажи, что ЭТО? Физическое влечение? Так оно проходит, общие интересы? Так они меняются. Любви, о которой пишут в книжках – нет. Это утопия, ясно тебе? И не задавай больше глупых вопросов, не твое это дело.
Таня села на стол, за которым сидела Анжелика, оглядела растерянное девичье лицо и,
