можно трактовать с выгодой для себя, главное – что б язык был хорошо подвешен. Теперь основной принцип существования сообщества заключался в двух понятиях – подчинение наместникам и страх перед гневом Господним за непослушание.
Остались в долине и одаренные люди. Души их предков были чисты, а помыслы праведны, и потому способности, переданные по наследству, не ослабли в них. К сожалению, почти все они были женщинами. Они занимались своими делами, не совали нос в политику, а потому основное население долины, не имея другой альтернативы, приняло правление нескольких мужчин, нарекших себя «старейшинами».
Наблюдая за происходящим и, в силу преклонного возраста, не имея возможности вмешаться, покинул сообщество дед Аниста. Он одним из первых пришел на эту землю и теперь, припрятав древние рукописи, устроился в маленькой пещерке на скалистом берегу. А там, на равнине, осталась его семья и любимая внучка Яла, девушка своенравная и свободолюбивая.
По решению старейшин, мужчины по-прежнему уходили в мир, но теперь цель их экспедиций была иная: во избежание кровосмешения они искали жен на стороне. С ними в долину приходили и другие мужчины, но у женского населения выбор был все же ограничен. Либо иди за местного, либо сиди в девках, либо жди, когда приведут новеньких, если в «большом» мире найдутся желающие уйти в дремучую долину. Яла видела этих новоприбывших, несчастные, уставшие от житейских невзгод люди, не сумевшие удовлетворить свое честолюбие, не достигшие своих целей, с потухшими глазами и понурыми плечами, которые искали не любви, а покоя и стабильности.
Ялу не устроил ни один из трех вариантов. Дождавшись выхода очередной группы, она скрытно последовала за ними.
Ее не было несколько лет. И вот, однажды утром, она вновь ступила босыми ногами на землю родной долины. По лицу молодой женщины можно было определить, что мир, в который она устремилась, встретил ее не ласково, скорее даже жестоко, но в глазах ее сияла такая сила и страсть, какую зажечь могла только любовь, и такая глубокая боль стояла в этих ярких глазах, какую только любовь могла оставить. Яла молча шла сквозь толпу поселян, с любопытством разглядывающих ее саму и мальчика лет 5, которого она вела за руку. Она шарила глазами по лицам людей, выискивая отца с матерью. Теперь в ее жизни остался только один страх – смогут ли принять ее родители, простят ли за дерзость и ослушание. Увидев отца, Яла напряглась, как натянутая тетива. Седой мужчина подошел к дочери и спросил:
– Кто этот мальчик?
Яла опустила голову, глянула на ребенка, вцепившегося ручонками в ее рваную юбку, и деревянным голосом произнесла:
– Это Соло. Твой внук.
Когда же отец поднял мальчонку и, прижав к себе, понес его к дому, а мать, погладив по руке, поманила за собой, Яла поняла, что беды ее закончились. Она прощена и вновь смогла
