часто бредила, ее бросало в жар. А утром одного дня отошла. Я как раз тогда остался на ночь в замке по просьбе графини. Мисс Моллиган было очень плохо и мне пришлось ей повысить дозу лауданума, чтобы хоть как-то облегчить боль, и помочь ей уснуть.
– Кто первым обнаружил, что она умерла?
– Лакей графини Уэйнрайт.
– Дадли Хант?
– Да.
– Он также ухаживал за Эдит?
– Да.
– Кто еще?
– Естественно, дворецкий Парсон. Но больше никто. Только я, Хант, Парсон и графиня.
– Другими словами, никого к леди Моллиган не впускали?
– Она сама просила об этом, – чуть виновато промолвил доктор Барлоу. – Особенно это касалось мистера Палмера, ее жениха. Не желала, чтобы кто-либо созерцал ее в таком виде и состоянии.
– Понимаю, – кивнул Аттвуд. – Не сочтите за оскорбление, Томас, но я бы настаивал получить от вас список лекарств, которые были применены при лечении.
Валентайн встал, не обращая никакого внимания на удивленно-злобный взгляд Барлоу.
– Можете выслать мне его телеграммой. Благодарю за уделенное время! – Аттвуд направился к выходу. – Всего доброго!
Томас Барлоу продолжал сидеть в кресле, когда этот самоуверенный великан покинул его кабинет. Внутри него все кипело от волнения, а глубоко внутри этого волнения зарождался страх. Он чувствовал себя растерянным, но при этом в его голове тут же зародилась мысль – поговорить с леди Уэйнрайт, чтобы она прекратила все это расследование. Если его слова не возымеют нужный эффект – он обязательно встретиться с маркизом Куинси.
Доктор медицины, профессор Эдан Хоггарт был трудолюбивым, усердным, внимательным и очень скромным человеком. Именно последнее свойство его характера наравне с особо профессиональными качествами делали его вполне посредственным ученым, который владел наукой и практикой досконально, однако в силу своей скромности ничем особым выделиться не мог. Даже если что-либо новое и неизведанное озаряло его пытливый ум, то оно продолжало оставаться новым и неизведанным, ибо сам профессор, терзаемый сомнениями и нежеланием проявить возможную бестактность, попросту не решался придавать своим мыслям нужный вектор движения. Однако его практика, многолетний опыт и профессиональный подход к ремеслу снискали ему стойкую репутацию прилежного и весьма эффективного доктора. Аттвуд был знаком с Хоггартом, часто пересекался с ним на кафедре медицины в Лондонском университете, а также на собраниях Лондонского королевского общества по развитию знаний о природе. Поэтому, когда профессор Эдан Хоггарт узнал, что с ним хотел бы поговорить его знаменитый в Британии и Европе коллега, тут же согласился, почитая за честь такую встречу. О чем не преминул высказаться лично, когда в его скромный, но по рабочему уютный кабинет вошел высокий и широкоплечий сэр Валентайн Аттвуд. Обменявшись любезностями, доктор Хоггарт предложил гостю присесть в кресло, сам же сел напротив него в точно такое
