понять причину его помешательства?
– Сэр Валентайн, – Кинан чуть с укором взглянул на него, – у меня более двух сотен больных. Я не в состоянии каждому из них уделить персональное внимание. Моя задача содержать их и применять терапию, что я и делаю.
А как же насчет лечения? – подумал фон Эбинг, но предусмотрительно промолчал.
– Ясно, – видимо, Аттвуда посетила аналогичная мысль. – Его кто-либо навещал?
– Нет, никогда.
– Мы можем поговорить с теми служителями, которые тогда работали в приюте и хорошо знали мальчика?
– Боюсь, вряд ли, – на мгновение доктор Тафт задумался. – Никто из них уже не работает здесь, и я даже не знаю, живы ли они.
– А тот, кто увидел его ночью над могилой?
– Могу разыскать лишь имя, но, к сожалению, больше ничем не смогу помочь.
– Может быть кто-то из постояльцев приюта хорошо помнит Гейта? – спросил Рихард.
– Это возможно.
– Будем признательны, Кинан, – вставая, подвел итог Аттвуд. – Нам нужно найти Гэлла Гейта.
– Вы серьезно думаете, что это может быть он? – удивленно спросил доктор Тафт, пожимая руки своим гостям на прощание.
– Сложно сказать, но у нас нет иного выбора – это первая реальная версия, которая стоит внимания. В силу особенности патологии и ее симптомов, каковы все же пока редкость сегодня, мы не можем оставить личность Гэлла Гейта без должного внимания.
– Думаете, это он? – повторил вопрос Тафта Крафт-Эбинг, когда они ехали в Бетлемский госпиталь.
– Уверенности нет, однако несомненно мистер Гейт требует самого пристального изучения.
– Если он жив.
Аттвуд взглянул на фон Эбинга, но промолчал, лишь согласно кивнув головой.
В Бедламе их ожидало то же, что и в первых трех приютах для умалишенных. Никто из местных эскулапов-алиенистов не мог припомнить, а тем более найти в архивных записях, пациента, у которого обнаружилось бы что-либо схожее с описанными профессором Аттвудом симптомами искомого субъекта. Оставался только юный постоялец «Бэкхилл Филдза» по имени Гэлл Гейт.
После долгих и утомительных разъездов по приютам, Валентайн на время расстался с Рихардом фон Крафт-Эбингом у гостиницы «Кларидж», сам же направился к личному врачу семьи Уэйнрайтов Томасу Барлоу. Его кабинет располагался в Сити, в одном из новомодных домов, и совмещал в себе одновременно квартиру и рабочий офис, где доктор Барлоу принимал состоятельных пациентов. Он был образчиком благовоспитанности и обладал повышенной ответственностью, особенно тогда, когда это щедро оплачивалось в виде гонорара за проявленное внимание. Томас Барлоу был обладателем роста ниже среднего, немного полноват, что не портило его, а внушало весомость в обществе, – ибо врач не мог иметь болезненный вид из-за недоедания. Это вызывает недоверие среди знатных особ, которых он
