и отнесла тарелки в раковину.
– Ты как раз напомнила. Пока меня не будет, не впускай сюда разнорабочего.
– Ерунда. Со мной все будет в порядке. Раз уж ты заговорила об этом. Вчера приходил детектив Харрис.
– Опять? – Я пошевелила бровями. – Он тоже принес гитару и пел тебе любовные песни?
– Разве ты не хочешь узнать? – парировала она, лукаво улыбаясь.
Я усмехнулась. Бабушка знала в городе всех, и ее все любили.
«Потому что у нее слова не расходятся с делом. И сердце открыто».
«Как и мое», – убеждала я себя, ополаскивая тарелки и ставя их в посудомоечную машину. Я любила Биби. Любила Вайолет. За любую из них я отдала бы жизнь. А что еще нужно?
– Будь осторожнее, Шайло, – вдруг, посерьезнев, проговорила Биби, пока я вытирала руки и собирала школьную сумку. – Детектив Харрис сказал мне, что одного из офицеров его участка снова пришлось наказать. Митча Дауда. Полагаю, его сын учится в твоем классе.
– Фрэнки, – проговорила я. – Он маленький придурок.
– А его отец – большой придурок. Насколько я слышала, у него скверный характер. Чрезмерно вспыльчив и неумеренно горделив. Отвратительное сочетание.
– Просто чемпион. Похоже, ему достался главный приз.
– Харрис использовал слово «психопат».
– Боже. И он все еще работает?
– Вероятно, он там не задержится. Но, Шайло, если Дауд остановит тебя…
– Я знаю, что делать, кто бы меня ни остановил. – Я чмокнула ее в щеку. – Мне нужно бежать. С тобой все будет в порядке?
– Конечно.
– Позвони мне, если что-нибудь понадобится.
– Непременно. Шайло? – позвала она, когда я уже подошла к кухонной двери, ведущей в гараж. – Может, я и не согласна с установленными тобой границами, но я их уважаю.
Я улыбнулась, в груди разлилось тепло.
– Я люблю тебя, Биби, – проговорила я, и слова легко слетели с губ. Без колебаний.
«С моим сердцем все в порядке, – думала я в гараже, забираясь в «Бьюик». – Для нужных людей оно открыто».
В школе в перерывах между занятиями я вставляла в уши наушники. Меня наполняли звуки «Hunger» в исполнении Florence + the Machine, тогда как остальные школьники спешили мимо, разговаривали и смеялись, еще полные энергии нового учебного года, которая иссякнет уже через неделю.
Я заметила Миллера Стрэттона, который, опустив голову и ссутулившись, в одиночестве устало плелся через двор. Он поймал мой взгляд и махнул рукой. Я помахала в ответ. Парень выглядел так, будто нес на своих плечах всю тяжесть мира. Мне хотелось, чтобы Вайолет помогла ему немного облегчить это бремя. Но кто я такая, чтобы советовать? Я и сама тащила свою ношу, и все было прекрасно.
Но когда мы с Вайолет встретились на истории, стоявшей сегодня в расписании последней, взгляд ее темно-синих глаз был мрачным, и в нем отчетливо читалось: «Миллер Стрэттон». Девушка казалась одновременно прекрасной и несчастной.
«Именно
